Частные лица. Биографии поэтов, рассказанные ими самими. Часть вторая

АХМЕТЬЕВ. Скажем, с конца 1960-х годов я собирал «Битлз». И все их записи у меня были. Но мало того что у меня были все записи, у меня были еще и все тексты, которые я практически все наизусть знал. То есть у меня был довольно научный интерес. Любовь к этому делу, но я еще ходил… Миша Файнерман был завсегдатай Иностранки, он читал там разные английские стихи. И я вслед за ним тоже стал туда ходить. Но у меня были другие приколы. Я там про историю рок-музыки разные книжки читал.

ГОРАЛИК. Они существовали?

АХМЕТЬЕВ. В небольшом количестве, но они пропадали. Их регулярно кто-то крал. Их было мало, но они были. И я туда ходил, читал, что-то переписывал, пытался разобраться во всем этом. Википедии же не было. Хотелось какую-то картину в голове. Сейчас я этим немножечко параллельно занимаюсь, но каждый раз немножко совесть мучает. Как чего-нибудь скачаешь, надо заниматься очередной книжкой, а я балдею и слушаю какую-нибудь музыку. Это есть. Ну, потом мы с Шумчиком любим на выставки ходить. Но тоже что-то не успеваем. Ходим, конечно, но не так часто, как хотелось бы. С друзьями тоже надо хоть иногда встречаться…

ГОРАЛИК. Есть чувство, что вот сейчас будет то-то, то-то и то-то? Есть ли у текущего момента какие-то щупальца, вытянутые в сторону будущего?

АХМЕТЬЕВ. Мы все живем надеждой, но жизнь подкидывает только опасения. Больше всего опасений, что все это пойдет прахом. И все эти занятия, и все эти книги, и их читать некому будет, и это государство. Надо жить надеждой.

Когда сегодня Богу сказал: «Привет»… Я испытал в это время некоторую растерянность. Если уже до этого дошло…

НЕШУМОВА. Мы на прошлой неделе смотрели фильм про итальянского писателя.

АХМЕТЬЕВ. А, да. Нам посоветовал отец Стефан Ванеян, такой замечательный человек, искусствовед. Я тоже не запомнил эту итальянскую фамилию. В общем, там был такой писатель, который уже давно переведен на все языки, он написал серию про… Да, вот, первая книжка этого писателя на русском языке (показывает). Дон Камилло – это священник в маленьком городке, а стержень этих рассказов – это во многом его отношения с мэром. А мэр там коммунист. И вот между ними все время возникают всякие проблемы. И это все писалось в 1940–1950-х годах. И мы тут случайно, по одной из программ показали фильм 1955 года как раз. И там в роли дона Камилло Фернандель. Очаровательное совершенно кино. Там целая серия фильмов. Посмотрите, не пожалеете. И книжка тоже очень хорошая. У меня еще прикол к кино вообще. Столько фильмов хороших не видел. Это откладывается все время. Мы что-то такое скачиваем и даже не успеваем посмотреть. У меня вот есть любимая книжка, чтобы вы поняли, насколько это все фундировано. Видите, насколько она зачитана. Видели такую книжку? Это издание 1995 года [справочник Леонарда Малтина]. Я ее купил в Москве за 30 рублей.

ГОРАЛИК. Самые ближайшие дела вот сейчас – какие?

АХМЕТЬЕВ. Мне нужно сделать несколько книжек. Это главное, понимаете. Уже от меня чего-то ждут разные люди.

ГОРАЛИК. Расскажете про книжки?

АХМЕТЬЕВ. Это будут очень хорошие книжки, это единственное, что я могу сказать. Потому что реально нельзя говорить. Что-нибудь начинает откладываться, переноситься. Я могу сказать, что Улитиным я продолжаю заниматься. Есть еще некоторые авторы другие. Некоторые авторы, которых я уже издавал, некоторые, которыми я не занимался раньше. Того же Маковского нужно сделать хорошую книгу, но я не знаю, может быть, ее сделают в Новосибирске все-таки тамошние люди.

ГОРАЛИК. Там же вполне основательная жизнь литературная.

АХМЕТЬЕВ. Она есть, да. Она довольно серьезная, но она как-то проходит мимо вот этих людей. В силу каких-то разных обстоятельств. Вот чем хорош еще Дима Кузьмин, например, что он в свой «Улисс» Ваню Овчинникова включил. Митя золотой человек, хотя мы с ним, конечно, в чем-то расходимся, в отношении к некоторым авторам. Но мы с ним неоднократно сотрудничали. И, собственно, одну из книжек Маковского мы сделали с Митей.

ГОРАЛИК. Мне кажется, это еще одна вещь, которая вас с Митей очень объединяет: огромное внимание и уважение к чужим текстам, способность много делать для чужих текстов.

АХМЕТЬЕВ. Да, хочется, чтобы это было издано. Хочется.

ГОРАЛИК. Вы сказали, что надо собраться с силами и закруглиться. Почему?

АХМЕТЬЕВ. Потому что времени не так много уже остается и сил. Работоспособность снижается. И хочется какие-то концы с концами свести. И в смысле каких-то своих стихов и в смысле каких-то работ и отношений с моими авторами. У меня как бы параллельно… В этом смысле я такой полигамный. У меня отношения идут параллельно с разными авторами, и каждый из них стоит того, чтобы ему посвятить всю жизнь вообще. И, может быть, такие люди найдутся, которые будут посвящать свои жизни, но пока их нету. Ни про кого. А я их очень люблю, и они мне дороги. Но каждый из них что-то хочет от меня немножко. Какие-то есть заветы, советы.

ГОРАЛИК. Как получилось, что при вот том аналитическом аппарате, который работает у вас в голове, вы об этих авторах почти не пишете как исследователь?