Частный сыск

— То-то и оно! Вы ведь не станете оспаривать, что по совершенным преступлениям можно судить о характере преступника, верно? Я не один раз пыталась себе представить, какими чертами должен обладать человек, заваривший всю эту кашу. Его хитрость и изворотливость несомненны. Он осторожен и необычайно умен. Он умеет выйти сухим из воды даже в самых критических ситуациях… Так вот, это чей угодно портрет, но только не Чернова. Какая уж тут хитрость, если он даже ни разу не бросил на судью заискивающего взгляда. А судья такая дамочка, которая от мужских взглядов просто млеет, если бы он на нее посмотрел выразительно и со значением, она бы за него сражалась пуще адвоката!.. Но он… Он даже не пытается выторговать для себя ни малейшего снисхождения… Я все думаю: неужели он, с этой его самолюбивой повадкой, стал бы прятаться за чужие спины, звонить по телефону подельникам и менять голос?… Да никогда!..

Наташа перевела дух и поглядела на Дежкину с таким видом, точно ждала немедленной поддержки и одобрения.

Однако Клавдия молчала.

Она не спеша наполнила кипятком чашку, опустила в нее заварочный пакетик и принялась помешивать ложечкой, дожидаясь, когда вода примет красновато-коричневый оттенок.

— И еще, — сказала Наташа, — вы сами об этом упомянули, когда мы разговаривали в последний раз по телефону… Когда все улики гладко пригнаны одна к другой, против воли начинаешь думать о подвохе. А в случае с Черновым эти ваши слова справедливы вдвойне. Он умудрился ни разу за несколько лет не показаться на глаза сообщникам и руководить всем предприятием, оставаясь в глубокой тени. А теперь вдруг находится масса фактов, один красноречивее другого, и каждый факт обвиняет Чернова не косвенно, а самым что ни на есть прямым образом. Объясните мне: как такое возможно?…

— Бывают разные ситуации… — негромко произнесла Клавдия, и Наташа безошибочно уловила в ее голосе ноту сомнения.

Дежкина поднялась из-за стола, заглянула в навесной шкаф, из глубины которого тускло поблескивали банки с вареньями и всякими вкусностями, потом ополоснула оставшиеся после домочадцев блюдца.

Клюева наблюдала за ее действиями, все более убеждаясь в том, что Клавдия просто-напросто пытается выиграть время и хорошенько обдумать сказанное ею.

Наташа не торопила хозяйку дома. Она знала, что сейчас услышит нечто важное.

— Вот что я тебе скажу, Наташенька, — наконец проговорила Дежкина, вновь усаживаясь за стол. Добродушное лицо ее теперь было серьезно и непривычно сосредоточенно. — Вот что я тебе скажу, милая моя. Наверное, я виновата перед тобой, а пуще — перед этим незнакомым Черновым, кто бы он ни был. Ведь именно я первая подсказала Игорю, кто мог бы быть главарем банды…

— Вы?!

— Увы. Разумеется, я не назвала конкретную фамилию, — ее я знать не могла, — но предупредила Игоря, что может появиться на горизонте человек, который поведет себя так-то и так-то, и что он, по всей вероятности, и есть искомое лицо. Игорь и ждал, а появился Чернов. Все остальное было делом техники. Так вот, — мрачно процедила Клавдия, — сегодня я думаю, что назвала в общем-то случайные приметы, Они могли быть свойственны поведению как преступника, так и ни в чем не повинного человека. А Порогин уже двигался в подсказанном мной направлении и даже не пытался держать в поле зрения другие возможные версии. Он мастерски провел расследование, ни в чем не хочу его упрекнуть, да и не могу, однако с моей подачи это расследование оказалось изначально предвзятым, по крайней мере по отношению к Чернову. — Дежкина вздохнула и устало провела ладонью по лицу. — Это все, что я знаю. Правда, сказанное мною не означает, что этот ваш Чернов невиновен. И все-таки сегодня я в большей степени, нежели вчера, допускаю, что он МОЖЕТ БЫТЬ невиновен. По крайней мере, меня все эти громкие факты, приведенные в деле, скорее настораживают, чем убеждают. Я рада, что оказалась не одна в этих сомнениях…

Наташа опустила взгляд. Она была в некотором замешательстве.

Набирая номер телефона Дежкиной, она рассчитывала, что Клавдия развеет ее подозрения и убедит, что все идет как надо, что Чернов виновен и она, прокурор, должна требовать у суда высшей меры наказания, что ее долг — не поддаваться минутной слабости и не искать в темной комнате кошку, которой там вовсе нет.

Она знала, что Дежкина, даже не обладая полнотой информации, каким-то особым чутьем определяла, кто прав, кто виноват и не оказался ли на скамье подсудимых случайный человек.

И если Клавдия не сказала ей: «Ни о чем не думай и не беспокойся, ты все делаешь правильно», следовательно, у Наташи появился еще один повод хорошенько поразмыслить и взвесить все «за» и «против».

Она устало покачала головой и подняла на Дежкину несчастные глаза.

— Что же теперь делать?