Частный сыск

— Прежде всего, не надо пороть горячку. Давай-ка я завтра попытаюсь встретиться с Порогиным и осторожно разведать, что к чему. Надеюсь, со мной он будет разговорчивее, чем с кем-либо. А я Игоря хорошо знаю и сразу почувствую, если у него есть хоть какие-то сомнения или он что-то недоговаривает. Только, — Клавдия предупреждающе воздела кверху указательный палец, — никому ни слова! Никто не должен знать, по какому поводу ты приходила сюда и о чем мы шептались. Пусть это будет наш маленький женский секрет, — с лукавой улыбкой заключила она.

ШТОПОР

На этот раз служивые не пришли к Чернову в «гости», а вызвали его к себе. Это была комнатка в хозблоке, маленькая и уютная, с мягким диванчиком, книжным шкафчиком, домашним торшером у стола и пушистым ковром под ногами.

После долгого времени, безвылазно проведенного в душной камере, этот уют ощущался Григорием как-то особенно, ярко выраженно, что ли. Завалиться бы на этот диванчик и лежать, лежать, лежать с книжицей в руках…

— Вам кофе с сахаром? — спросил капитан.

Вот и первая, явно не входящая в тюремный прейскурант услуга. Прямо-таки сервис на высшем уровне. Что-то будет дальше?

— Если можно…

— Ну а почему ж нельзя? — ласково улыбнулся капитан. Кстати, сейчас он был в штатском — в бархатных штанах и расхристанной клетчатой рубахе. — Сколько?

— Одну ложечку…

— Не стесняйтесь, Григорий Михайлович. У нас сахара много, из-за вас не обеднеем.

Чернов схватил обеими руками горячую чашку (не жестяную кружку, не граненый стакан, а именно чашку, пузатенькую, с цветочками, которую даже как-то непривычно было держать), сделал маленький глоточек и блаженно закатил глаза. Кофейный аромат приятно защекотал ноздри.

— Молодец Колумб, да? — Капитан смотрел на Григория с жалостью и плохо скрываемым презрением. Таков уж статус стукача — его недолюбливают все, в том числе и работодатель. — Берите конфетки.

Чернов положил в рот большую шоколадную конфетину. Не жуя, проглотил. Затем потянулся за второй.

Было ли ему стыдно? Наверное, было. Впрочем, Григорий уже пересмотрел свои взгляды на современную мораль, ему надоело все время подставлять левую щеку, сколько ж можно? Да и нравоучительные лекции Канина по поводу того, что хорошо, а что плохо в этом грешном мире, безусловно, оказали на него воздействие.

— Может, чего-нибудь покрепче? — заговорщицки подмигнул прапорщик, который был одет теперь в кожаную куртку-«косуху». — Так сказать, обмоем первое дельце.

— Кстати о дельце. — Капитан перевел разговор в нужное русло. — Время не терпит, Григорий Михайлович, начинать надо уже завтра.

— Может, все-таки?… — Прапор вынул из шкафчика початую бутылочку коньяка.

— Нет, после установки, — твердо сказал старший по званию. — Запоминайте, Григорий Михайлович, это важно. Завтра вас переведут в другую камеру к некоему Петру Фоменко, который находится в нашем заведении уже четвертый год. Самому ему уже далеко за шестьдесят, девятая ходка, словом, бывалый рецидивист.

— Убийство? — осторожно поинтересовался Чернов.

— Нет, в основном кражи со взломом. — Капитан бухнулся на диван рядом с Григорием и начал открывать новую пачечку жевательной резинки. Цветастая обертка никак не поддавалась. — Так вот, недавно к нам поступили сведения о том, что Фоменко якобы проносит на территорию учреждения наркотические средства. Якобы… Ваша задача: подтвердить или опровергнуть эти сведения. В случае подтверждения выяснить: как, откуда, каким образом? Все ясно?

— М-да… — кивнул Чернов.

— Мы не ограничиваем вас в сроках, но, сами понимаете, чем быстрей…

— Понимаю…

— Очень хорошо. — Капитан азартно потер ладони. — А теперь можно и по маленькой пропустить. Андрюша, разливай.

Не прошло и недели, как Чернов узнал имя прапорщика. Интересно, когда для него откроется имя капитана?

Они чокнулись, как старые добрые друзья, и Григорий в мгновение захмелел. Неудивительно после такого-то перерыва…

— Сработаешь хорошо, о своем будущем можешь не беспокоиться, — с многозначительной интонацией сказал капитан на прощание, не заметив, как перешел с Черновым на «ты». — Порогин в курсе, он обо всем договорится с прокурором.

— Спасибо… — сдавленным голосом произнес Чернов.

— Желаю удачи, Штопор.

— Кто?

— Ты теперь Штопор, — улыбнулся капитан. — Привыкай.

«КТО ЕСТЬ ХУ»

На следующий день, не прошло и двух минут с того момента, как Игорь Порогин отворил дверь своего кабинета, сбросил пальто и — для сугрева — врубил в сеть электрочайник, раздался негромкий стук и на пороге возникла Дежкина Клавдия Васильевна собственной персоной.

Обернувшись, Игорь расплылся в улыбке.

— Какими судьбами? — воскликнул он. — Проходите, Клавдия Васильевна, сейчас чай пить будем, я по дороге купил какой-то особенный сорт, с жасмином и прочими добавками. Аромат — аж голова кружится!..

— Вот и славно, — откликнулась гостья, — а я пирожков принесла. С курагой…

— Что слышно нового и хорошего?

Клавдия пожала плечами:

— Все по-прежнему, Игорь, текучка заела. Следствие насчет взрывов в троллейбусах продвигается туго, улик нет… Так, все какая-то мелочь. Уж не знаю, чем все это и закончится.