Частный сыск

— Преступник использовал пули со смещенным центром, — сказал медэксперт в заключение своей речи. — Вы прекрасно знаете, что этот вид огнестрельного снаряда запрещен к применению международной конвенцией, но, к глубочайшему сожалению, до сих пор так и не снят с производства. Можно сказать, что судьба этих людей была решена еще до выстрелов. — Он поднял вверх фотографии, на которых крупным планом были запечатлены изуродованные трупы Бортникова и Ротова. — Пуля могла угодить хоть в палец правой ноги, но итог при этом один — ранения, не совместимые с жизнью. Может, конечно, повезти, но это случается крайне редко.

— А если в палец левой ноги? — с умным видом поинтересовалась Самулейкина.

По залу прокатился смешок. Улыбнулся и медэксперт.

— Ах да, понятно… — смущенно произнесла Нина Ивановна. — Дошло-дошло… Действительно, неприятная штука…

Затем главную роль исполнял эксперт-трассолог. Он тоже воспользовался диапроектором и поведал суду о многих интересных вещах. Вот, например, одна из них: стреляя в Ротова, злоумышленник должен был стоять чуть справа от него и держать оружие на уровне бедра.

Трассолога сменил капитан милиции Буров, тот самый, что проводил обыск на загородном участке Чернова. Капитан подготовился основательно, принес с собой большие картонные плакаты с пунктирно-точечно-шашечным изображением погреба, дома и всего участка. Ничего не упустил, даже деревья отметил, хоть они находились достаточно далеко от места преступления и, судя по всему, никакого отношения к делу не имели.

Буров говорил как умел. То есть плохо, запинаясь и с трудом подыскивая необходимые слова.

— Вот здеся была кровь… — он водил по погребу учительской указкой (и, где только раздобыл?). — А вот здеся, в углу, тоже кровь… А вот тута, — он перескочил в дом, — вот тута, в этой комнате, еще одна кровь была, под столом. А пуля… Пуля-пуля-пуля… Так-так-так… Ага, тута, в оконной раме. А вот здеся, между домом и погребом, мы еще следы нашли, будто волокли кого-то.

— По земле волокли? — спросила судья.

— Ну да, по земле. — Буров вновь пустил в ход указку. — Тут, значит, редисочка росла, а тут эта… как ее… Черт, вылетело…

— Свекла? — предположил адвокат Чернова.

— Помолчите! — строго зыркнула на него Нина Ивановна.

— Да нет, не свекла… Черт, как же ее?…

— Репа? — крикнул кто-то из зала.

— Да нет же! Красная такая, длинная, с хвостиком. — Наконец Бурова осенило: — Морковка! Конечно же морковка! Волнуюсь, знаете ли…

— Не волнуйтесь, — подбодрила его Самулейкина. — Продолжайте спокойно.

— Тут, значит, редисочка, а тут морковочка. Вот посередке между редисочкой и морковочкой и волокли. Ну как будто волокли, в том смысле, что… Ну вы понимаете.

— Что вы еще обнаружили во время обыска?

— Так это… тайник. Тут, значит, верандочка такая застекленная, маленькая совсем, метров пять квадратных. А ефрейтор Скоков заметил, что половица как-то странно поскрипывает. Ну, мы ее отодрали, а там деньги…

— Сколько?

— Щас-щас-щас, у меня все записано. — Буров вытащил из кармана длинную бумажку, по форме напоминавшую школьную шпаргалку. — Так, четыре нуля — это что у нас? Ага, триста шестьдесят тысяч долларов.

— Американских?

— Ну да, других-то не бывает, — улыбнулся капитан.

— Насколько мне известно, бывает… — нахмурила брови судья. — Но это не важно… У вас все?

— Вроде все.

В зале возникло легкое оживление — это вошли близкие родственники покойных. Все в черном, они сели в последнем ряду. Все зрители, переключив свое внимание с поднадоевшего Бурова на вошедших, буквально испепелили их любопытствующими взглядами. Все-таки интересно следить за людьми, которых постигло горе. Ждешь, что вот-вот кто-нибудь из них устроит истерику или упадет в обморок. Но, вопреки ожиданиям, родственники вели себя вполне обыденно.

Зал снова было заскучал, но положение исправила судья.

— Перерыв тридцать минут! — объявила она и через мгновение скрылась за дверью служебной комнаты.

Наташа не тронулась с места.

Нельзя расслабляться. После перерыва начнется самое главное. Нужно доказать виновность подсудимых, и в первую очередь виновность Чернова в двойном убийстве. Доказать самой. Неопровержимо. Все прежние признания и показания она уже не будет брать в расчет. Как это ни странно звучит, но все надо будет начинать заново.

Наташа прикрыла глаза и, наверное, в тысячный раз мысленно выстроила порядок предстоящего допроса…

Адвокат Чернова тоже решил использовать перерыв с пользой для дела и поспешил к своему клиенту. Он чувствовал, что тот каким-то образом водил его за нос, но обличить Григория был не в силах. Опыта не хватало.

Это было всего лишь второе дело адвоката Бобкова. Первое он проиграл. Если проиграет и это — пиши пропало, с таким дебютом о блистательной карьере нечего и мечтать.