Чавивафа

Фридрих пыхтел, скалился и потел, отжимаясь локтями и коленями от стен трубы, полз в узком темном и пыльном проходе, волочил за собой Объекта. Слышал как сзади глухо шуршит по железным швам бездыханное тело. Двадцать метров показались километрами. Наконец, люк 22-й камеры. Вылез сам, чертыхаясь сквозь зубы, надсадно простонав выволок наружу парня. Хоть и тощий, но тяжелый, сука. Лучше бы надо было красть ту красавицу из DPS. Закрыл плотно дыру в трубе, накрепко завинтив болты, чтоб красавица, если что, не пролезла. Взвалил его себе на плечи и бегом побежал на крепких своих кривых ногах вверх по трапу на борт корабля. Заблокировал двери. Оставил Объекта лежать у входа, сам бросился в кабину, сев у штурвала, тиснув в чат диспетчеру, чтоб давал старт.

Увидел перед собой за стеклом как по стальным плитам пола веселыми узорами забегала пыль, из стыковочной камеры начали скачивать давление вытягивая воздух. Забавно было смотреть все эти дни, как игрались в кошки-мышки эти львы со своей красавицей. Что-то было приятное в этом задании, что-то наполняло его неповторимым ощущением собственного всемогущества, которое давали возможность видеть все их действия, оставаясь самому незаметным. Ни львы ни ДПСники не догадывались, что он рядом, что он в игре. Смотрел, как львы готовят ловушку девчонке на 24-й камере. Понимал, изучив план инженерных коммуникаций этажа, что она надеется обойти их по трубе вентиляции. Припарковал свой маленький арендованный кораблик к ближайшему стыковочному блоку, вскрыв трубу со своей стороны, подполз к месту сочленения своей трубы с «ихней», и тихо улыбаясь сам себе, ждал.

Все шло прекрасно и предсказуемо. Готовясь пробивать проход на корабль, отталкивая льва, ДПСница ползла впереди, Объект, или как его назвал босс, Заблудший, кряхтел за ней. Ткнул ему в плечо снотворным, потащил к себе, зная, что девочка не заметит пропажу, пока не доберется до своей камеры. Потом логично потащится обратно до коридора, когда найдет неизвестный лаз, будет уже поздно. Будет уверена, что ее перехитрили львы и спрячется от них в вентиляции на пару дней. Из-за этого, львы решат, что это она их напарила. Приготовила типа сразу два корабля, один спалила в 24-й, отвлекая на него все внимание, а сама повернула в трубе направо и спокойно улетела на шеринге.

Перед носом корабля в стене шлюза вспыхнул зеленый огонь, старт разрешен. Фридрих, отправил диспетчеру ОК, в стене начали разъезжаться лепестками створки камеры. В медленно росшей дыре показалась черная бездна открытого космоса. Двухместный кораблик, повинуясь могучей силе разницы давления, по монорельсу поехал стремительно наружу и вылетел из стыковочной камеры метров на триста. Нажал пуск двигателя. Батарея, моментально разрядившись, пыхнув красным и осветив вокруг все, как солнцем, дала мощный толчок, выстрелив корабль по курсу на крейсерской скорости.

Теперь можно заняться пленником. Вылез из тесной кабины, оказавшись в жилом отсеке. Обычно, Фридрих, привыкший к аскезе и лишениям, равнодушный в принципе к комфорту, летал дешевле… Но в этот раз решил арендовать суденышко все-таки по лучше, чтоб не превращать полет в пытку для неженки ученого, мальчика, выросшего в удобном и расслабленном Мановахе. В любом разе, конечно, тут тесновато, но космос, есть космос. Зато вкачена нормальная гравитация, чистый воздух, классический санузел с душем. В холодильнике ждут, когда проснется узник, мясо, овощи, соки. На флэшке были сохранены всякое кино и музычка, смотреть и отдыхать, потому что старый и опытный летун Фридрих всегда отрубает во время перелета интернет, чтоб не давать помехи на бортовой комп.

Смотрел на лежавшего парня с детским наивным лицом с розовой кожей, содранными в трубе локтями, сжатыми вместе кроссовками. Фридрих, глянув на свое отражение в окне на фоне россыпи звезд на черной пустоте космоса, вспомнил, что ему еще только тридцатник. Насколько же он старше выглядел этого сорокалетнего ученого… Обветренное лицо уже с морщинами на жестких щеках и на большом плоском прямом волевом лбу, сощуренные узкие карие глаза, привыкшие к разочарованиям, мощные рельефные челюсти, приученные одолевать сопротивление мира, твердые неподвижные губы, помнившие немало горьких усмешек.

Поднял его, посадив в кресло, пошлепал ему по плечу, разогнав кровь, вколол шприцем бодрящего раствора, мягко потрепал по щекам, увидев, как Заблудший открыл глаза, поблуждав рассеянным взглядом пару секунд по салону, сфокусировался на суровом лике Фридриха, испугался и вдавился в спинку кресла, сжав губки. Стрелял глазами по салону — тонувшим в матовой полутьме двадцати квадратным метрам с огромными окнами в космос.

— Где я? Ты кто? — Заблудший тряс головой, надеясь вытрясти морок и очнуться опять в объятиях красавицы дэпээсницы.