Чего мужчины не знают

– Вы не должны делать этого, – быстро и совершенно искренне ответил он. Был уже шестой час. Его поезд уходил в половине девятого, и с его отъездом все кончалось. Эти минуты были полны очарования, но они не смели занять слишком важное место в его жизни или в жизни Эвелины. У нее был муж – как раз в эту минуту он с необычайной ясностью увидел перед собой судью, симпатичного, худощавого человека с интеллигентным лицом, выглядевшего так, словно он должен был бы носить очки, хотя он их и не носил. Муж Эвелины. Тип настоящего джентльмена. Когда Франк представить себе этого симпатичного мужа, его вдруг охватил припадок дикой ревности, ревности любовника к мужу, бесполезной, глупой и все же не менее болезненной от этого. Волна страсти нахлынула на него. Сжав зубы, он схватил Эвелину.

– Это расставание, – прошептал он.

Она прижала руки к его плечам. Ее лицо висело над ним, напряженное, неясно видное в темноте.

– Я хочу иметь от вас ребенка, – еле слышно сказала она.

Эти слова ударили его и пронизали как пуля. Он уже слышал и раньше эти слова от проституток Шанхая и Гаванны и в тылу Французского фронта, во время великой войны. По-видимому, это был интернациональный трюк, к которому прибегали продажные женщины всего мира – не имевший никакого значения. Другие женщины, порядочные, были полны осторожности и страха. Истерический страх Пирл перед возможностью иметь детей подорвал их брак – именно теперь, в первый раз Франк совершенно точно, с ослепляющей ясностью осознал это. Но тут он перестал думать, волна за волной качала его, пока наконец он не был выброшен на теплый, мягкий берег… Он поудобнее устроил Эвелину у себя на плече и прикрыл ее.

– Дорогая, – нежно сказал он и еще и еще повторил то – же самое, Дорогая… Дорогая… Его веки отяжелели после бессонной ночи, но он держал глаза открытыми, чтобы видеть мирное и успокоившееся лицо Эвелины.

«Я смогу выспаться в поезде, по дороге в Шербург», – подумал он. Теперь в комнате было совершенно светло, и Париж просыпался. Вдали раздавался шум, поблизости, за углом, гудки автомобилей. Франку очень хотелось закурить, но он боялся, что это будет неприятно Эвелине. Только когда около кровати зазвонил телефон и разбудил его, он понял, что снова заснул. Эвелина села выпрямившись в кровати. Ее волосы упали ей на лицо, закрывая щеки. Франк схватился за трубку.

– Шесть часов, – объявила телефонная барышня.

Франк смешался, когда телефонистка заговорила по-французски. Секунду тому назад он был с женщиной, которая не была не Пирл и не Эвелина, и в то-же время была обеим вместе. Он встряхнулся и сумел выйти из под власти очарования пролетевшей ночи.

– Что такое? – спросила Эвелина, с ужасом глядя на телефон.

– Ничего. Просто я просил разбудить меня в шесть часов, – ответил он. Эвелина вздохнула.

– Все предусмотрено заранее, – сказала она и прибавила через минуту. – Я хотела бы тоже быть мужчиной.

Теперь он закурил сигаретку и предложил закурить ей. Она отрицательно покачала головой. Сидя в кровати и обхватив колени руками, Эвелина казалась просто девочкой. Пирл с утра выглядела далеко не блестяще, она сама признавалась, что оживает только между девятью вечера и двенадцатью ночи. Франк не мог удержаться от того, чтобы не сравнить Эвелину с Пирл, и не в пользу последней. Ни разу, ни в одном из своих многочисленных любовных приключений он не испытывал этого. Изменяя Пирл, он не ощущал угрызений совести, но подобное сравнение все же показалось ему нечестным по отношению к ней. Стряхнув с себя охватившее его чувство неловкости, он выскочил из кровати и отправился в ванную комнату. Холодный душ оживил его. Он наполнил ванну горячей водой, закрыл глаза и опустился под воду с головой. Это была громадная старомодная ванна. Выйдя в гостиную, он причесал мокрые волосы и начал расхаживать в своей зеленой пижаме, собирая разбросанные вещи. Его воротничок и галстук висели на бюсте Жозефины. Пиджак лежал на кушетке рококо, а остальные части одежды были раскиданы в спальне по кровати, в которой он не спал в эту ночь. Он рассмеялся при виде этого нескромного беспорядка. Вернувшись в ванную, он занялся бритьем. Он был голоден. Он был в хорошем настроении. Взявшись за телефон, он заказал основательный завтрак. Постучав в дверь Эвелины, он заявил по французски, что мадам должна вставать. Утреннее солнце освещало комнату и дрожащими квадратами ложилось на пол. Эвелина не появлялась, и он отправился за нею.

– Я чувствую себя как маленький красный воздушный шарик – я могу подняться в воздух и лопнуть, – заявил он.

Эвелина, в длинной ночной рубашке, стояла посреди комнаты и выглядела как ребенок, который заблудился в лесу.

– Разве у вас нет, ночных туфель? – строго спросил он.

Она печально покачала головой.

У нее были маленькие, невинно выглядевшие ноги. Франк никогда еще не видел женщины с ногами такой идеальной формы. Пирл покрывала ярким лаком ногти на ногах. Марион тоже. Снова Пирл…

Он взял Эвелину на руки и отнес ее в ванную комнату. Сразу он приложил к этому слишком большое усилие она оказалась гораздо легче, чем он думал.