Чехов без глянца

Не могу сказать, чтобы места около Мелихова были особенно красивы: но большая, чисто русская пре­лесть была в просторе полей, в темно-синей полосе леса на горизонте, в алых закатах, ложившихся на полосы сжатого хлеба. И когда мы сидели на его лю­бимой завалинке перед воротами, смотревшей пря­мо в поле, глаза А П. утрачивали свойствешгую ему грусть и были ясны и спокойны. «Глушь, тишина, лоси...» — писал он об этих мес­тах и ценил их. Соседство деревни не мешало ему. С крестьянами отношения сразу установились са- 330 мые хорошие.

Михаил Павлович Чехов:

Иногда до нашего слуха долетали такие фразы ме­лиховских крестьян:

— Что и говорить, господа старательные!..

— А что, это настоящие господа или не настоящие? Антон Павлович съездил в Москву и привез от Сыти­на целый ящик его народных изданий. Книги были сданы в людскую. Каждый вечер грамотей Фрол соби­рал вокруг себя всю дворню и читал вслух. «Капитан­ская дочка» Пушкина и «Аммалат-Бек» Марлинского приводили горничных Машу и Анюту в восторг, а ста- рая кухарка Марья Дормидонтовна, доживавшая у нас век, заливалась в три ручья.

Михаил Осипович Меньшиков:

Под вечер, когда крестьяне возвращались с поля, Чехов провел меня по деревне. Заходили в избы, останавливались со встречными. В поклонах мужи­ков, в разговорах чувствовались почти семейные, де­ловые и вместе с тем сердечные отношения. Ни те ни сентиментальности. Я слышал, что Чеховы — вся семья — делают много добра крестьянам, но озорст­ва не любят. Как-то вечером, в темную августовскую ночь в саду у Чехова грянуло два высгрела. «Воров пугаем, — заметил Чехов, — яблоки воруют». «Но если попадут в человека?» — спросил я. «Да выстре­лы холостые. Это сторож придумал для своего пре стажа». Каждый день ходили к Чехову лечиться, иногда издалека. Ходили за юридическими совета­ми, отнимали время.

Антон Павлович Чехов. Из письма А. С. Суворину. Ме­лихово, /5 мая 189 гг.:

Мужиков и лавочников я уже забрал в свои руки, победил. У одного кровь пошла горлом, другой ру­ку деревом ушиб, у третьего девочка заболела... Оказалось, что без меня хоть в петлю полезай.

Кланяются мне почтительно, как немцы пастору, а я с ними ласков — и все идет хорошо.

Михаил Павлович Чехов:

С первых же дней, как мы поселились в Мелихове, все крутом узнали, что Антон Павлович — врач. Приходили, привозили больных в телегах и далеко увозили самого писателя к больным. С самого ран­него утра перед его домом уже стояли бабы и дети и ждали от него врачебной помощи. Он выходил, выстукивал, выслушивал и никого не отпускал без лекарства; его постоянной помощницей, «ассис­тентом» была сестра Мария Павловна. Расход на лекарства был порядочный, так что пришлось дер­жать на свои средства целую аптеку. Я развешивал порошки, делал эмульсии и варил мази, и не раз, принимая меня за «фершала», больные совали мне в руку пя тачки, а один дьячок дал даже двугривен­ный, и все искренне удивлялись, что я не брал. Бу­дили Антона Павловича и по ночам. Я помню, как однажды среди ночи проезжавшие мимо Мелихова путники привезли к нам человека с проколотым ви­лами животом, которого они подобрали по дороге. Мужик был внесен в кабинет, в котором на этот раз я спал, положен среди пола на ковре, и Антон Пав­лович долго возился с ним, исследуя его раны и на­кладывая повязки.

Мария Тимофеевна Дроздова:

Антон Павлович иногда уезжал за шесть верст в мужской монастырь, когда там бывали большие базары, по престольным праздникам. Он привозил деревенским детишкам гостинцы: девочкам — копе­ечные куколки, мальчикам — лошадки на колесиках. Оборвется ли у куколки фартучек, приклеенный клеем, и уже какая-нибудь девчушка стоит у окошка Антона Павловича с просьбой починить. Антон

Павлович отрывается от работы, берет синдети­кон и терпеливо приводит в порядок отставшее или сломанное. К большим праздникам Мария Павлов­на шила детворе из веселеньких цветных ситчиков платьица, — на это время всегда находилось.

Антон Павлович Чехов. Из письма А. С. Суворину. Мелихово, 6 апреля 1892 г:

У нас Пасха. Церковь есть, но нет причта. Собрали со веет прихода 11 рублей и наняли иеромонаха из Давыдовской пустыни, который начал служить с пят ницы. Церковь ветхая, холодная, окна с решетками, плащаница — это доска в 1 ¹/₂ аршина длиною с туск­лым изображением. Пасхальную утреню пели мы, т. е. моя фамилия и мои гости, молодые люди. Вы­шло очень хорошо и стройно, особенно обедня. Му­жики остались предовольны и говорят, что никогда служба у них не проходила так торжественно. Вчера во весь день сияло солнце; было тепло. Утром я по­шел в поле, с которого уже сошел снег, и полчаса про­вел в отличнейшем настроении: изумительно хоро­шо! Озимь уже зеленая, а в лесу травка.

Мария Тимофеевна Дроздова: