Чехов без глянца

Бра г Николай с азартом и увлечением принялся за иллюстрации к «Зрителю». Он нарисовал заглавную виньетку для журнала и массу рисунков и заставок, но первый номер вышел бледный в литературном отношении и успеха не имел. Брат Антон начал свое сотрудничество только с № 5 статейкой «Тем­пераменты», затем журнал целиком перешел иод власть моих братьев. Николай рисовал буквально с утра и до вечера; Давыдов портил его рисунки го­же с утра и до вечера, причем приходилось их пере­рисовывать вновь; Антон писал не скупясь, но жур­нал не шел, его трудно было выпускать по три раза в неделю, он стал запаздывать и, наконец, потерял доверие у публики. Дело погибало, и, чтобы хоть сколько-нибудь скраси ть положение, Давыдов напе­чатал сообщение, что у художника Н. П. Чехова за­болели глаза, что он почти ослеп и по этому поводу выход журнала в свет временно приостанавливает­ся. Подписчики ответили рядом писем, что они же­лают художнику скорейшего выздоровления, но что из этого вовсе не следует, чтобы редакция могла воспользоваться их деньгами, далеко не удовлетво­рив их журналом. <...>

Выход в свет «Зрителя» подтянул и другие москов­ские журналы. Так, «Будильник», испугавшись кон­куренции, стал печатать обложку золотой краской. После кончины «Зрителя» мои братья Антон и Ни­колай перешли работать луда. Впрочем, сколько помню, брат Антон сотрудничал в «Зрителе» всего 223

только один год, и, когда этот журнал потом возоб­новился, он уже больше в нем не участвовал.

Петр Алексеевич Сергеенко:

Кроме «.Антоши Чехонте» у Чехова было множест­во других псевдонимов; ему приходилось в студенче­ские годы писать в разных журналах и различного рода заметки. И тогда было не так, как теперь. Тогда подписываться своим полным именем значило при­знавать свой труд серьезным и косвенно как бы пре­тендовать на бессмертие. Чехов же слишком был скромен, чтобы придавать своим юношеским рабо­там серьезное значение. К тому же он и сам не мог припомнить всех своих псевдонимов и всех своих работ. Будучи студентом, он писал очень много, «каждый вечер по очерку».

Владимир Алексеевич Гиляровский:

Первые годы в Москве Чеховы жили бедно. Отец служил приказчиком у галантерейщика Гаврилова, Михаил Павлович и Мария Павловна учились еще в гимназии. Мы с женой часто бывали тогда у Чехо­вых, — они жили в маленькой квартире в 1оловином переулке, на Сретенке. Веселые это были вечера! Все, начиная с ужина, на который подавался почти всегда знаменитый таганрогский картофельный са­лат с зеленым луком и маслинами, выглядело очень скромно, ни карт, ни танцев никогда не бывало, но все было проникнуто какой-то особой теплотой, сердечностью и радушием. Чуть что похвалишь — на дорогу обязательно завернут в пакет, и отказы­ваться нельзя.

Иван Леонтьевич Щеглов:

Многим московским питомцам «Эрмитажа» и Тесто- ва (ресторан и трактир. — Сост.), вероятно, покажет- 2 24 ся ересью, если я отмечу здесь, что нигде и никогда

так вкусно не едал и не пивал, как за столом у Чехо­вых, по крайней мере так весело и аппетитно. <...> После ужина Николай Павлович играл на рояли; по­том что-то пели хором, чемуго оглушительно гром­ко смеялись — и. в заключение, молодежь, возбуж­денная чудною лунною ночью, потащила меня, как приезжего гостя, шататься по стогнам первопре­стольной. Антона Чехова тоже очень соблазняла прогулка, но у него на плечах была какая-то срочная работа... и он остался. Уходя, я видел, как он уселся за письменный стол, как-то по-стариковски сгорбив­шись, и снова взялся за перо.

Да. немало тяжести лежало тогда на плечах бедно­го Антона! Можно сказать, весь дом Чеховых в то время держался на одном Антоне. И нужду же пе­режил он в начале своей писательской деятельно­сти — боже упаси!

Владимир Алексеевич Гиляровский:

Мы с Антоном работали в те времена почти во всех иллюстрированных изданиях: «Свет и тени», «Мир­ском толке», «Развлечении», «Будильнике», «Моск­ве», «Зрителе», «Стрекозе», «Осколках», «Сверчке». По вечерам часто собиралась у Чеховых небольшая кучка жизнерадостных людей: его семейные, юно­ша-виолончелист Семашко, художники, мой това­рищ по сцене Вася Григорьев, когда великим постом приезжал в Москву на обычный актерский съезд. Мы все любили его пение и интересные рассказы, и Антоша нередко записывал его меткие словечки, а раз даже записал целый рассказ о случае в Тамбове, о собаке, попавшей в цирк. Это и послужило темой для « Каштан ки».

Николай Дмитриевич Телешов:

Несмотря на молчание критики, читатели живо интересовались молодым писателем и сумели верно

8 Мг1950

понять Чехова и оценить сами, без посторонней помощи.