Чел

Линер открывает страницу и… ее палец зависает над ковриком. Сброшенный Глебом еще до совещания скрин живет. Переписка каким-то непонятным образом продолжается на ее ноуте. Собственно, это уже не просто снимок с экрана, а полноценный тред…

Линер хватается за крышку ноута и чуть наклоняет ее. Тут же непроизвольно оглядывается. Никого кроме Белой. Но та смотрит в ящик и как раз обращается к Линер:

– Смотрите-ка, прямое включение с южного входа. Лесков.

Линер закрывает ноутбук. Прижав его к груди, подходит к Белой.

– Громче, пожалуйста, – просит она, и Белая давит на кнопку пульта. Голос Лескова врывается в холл на полуслове:

– …авершилось совещание при мэре с участием руководителей соответствующих служб. Еще раз хотелось бы подчеркнуть, по его итогам, что массовая акция, организованная вокруг данного медучреждения, не имеет под собой никаких реальных оснований. Так как методы убеждения, к сожалению, не имеют должного эффекта, руководством города принято решение перевезти пострадавшего из палаты №3 в другое медицинское учреждение. Это будет осуществлено в самое ближайшее время… Здесь хотелось бы подчеркнуть, что сложившаяся ситуация угрожает безопасности населения в условиях проведения АТО. Еще раз призываю граждан разойтись и уж тем более не пытаться мешать вывозу пострадавшего. Все уточняющие вопросы на завтрашней пресс-конференции мэра по итогам года. Напоминаю, что в связи с последними событиями она перенесена с двенадцати на 15.00. Ждем. Спасибо.

Но вопрос из группы корреспондентов влетает-таки в эфир:

– Куда перевозится пострадавший из палаты №3, вы не могли бы уточнить?

Лесков улыбается уголками губ:

– Не сегодня.

– А когда?

Улыбка Лескова ширится до щек.

– Завтра, завтра. Всё завтра! – повышает голос Лесков, быстро разворачивается и уходит, избегая дальнейших вопросов. В кадре корреспондент, по голосу – автор последнего вопроса:

– Это был комментарий заместителя мэра по вопросам общественной безопасности…

– Звук! – просит Линер и Белая убирает его. Линер видит за корреспондентом спину удаляющегося Лескова и задается вопросом: «Он-то в курсе третьего решения?» Думает коротко и отвечает: «Не факт… Если только сам, как и отец, все понял… Да конечно понял…»

Линер возвращает ноут на подоконник. И просит, не оборачиваясь:

– Маргарита Анатольевна, вы не могли бы посматривать на ящик? Если вдруг что интересное…

– Хорошо, но, мне кажется, наша позиция более выгодная, чем у них.

– Это – да. Но не все происходит во дворе. Важны и улицы.

– Я поняла. Постараюсь.

Линер открывает тред. Находит место, на котором они остановились с Глебом. Делает закладку. И измеряет новодел. Не густо. Пару фраз в минуту. Может, и одна. Они никуда не спешат. Главное – вопрос-ответ – регулярны. Переписку ничто и никто не сбивает. Эти двое находятся в параллельном пространстве. Правильнее сказать, им все параллельно. Только вот лечат они вполне реально. И эта толпа за окном. И запущенная мэрская «вертушка». И оцепление. И крематорий за кольцом. Все реально. Нереален только этот текст. Раз попав на экран ее компа, он теперь живет здесь своей жизнью, будто бы он уже давным-давно написан и теперь ищет возможности исполниться до известного только его авторам конца…

Обломок белого кирпича, размером с кулак, разбивает уличное окно холла третьего этажа с восточной стороны. За ним следует другой. Крупнее. Третий влетает в соседнее окно и напоминает по форме первый. Но при ближайшем осмотре оказывается неровно сколотой частью бордюра. Их появление укладывается в десяток секунд. Камни застывают на потертом линолеуме. Грязные лужицы почти тотчас опоясывают их сиюминутными озерцами.

Линер спешно закрывает ноут и прячет его под мышку. Белая присаживается на корточки, разглядывая третьего гостя – он улетел дальше и всех – и успокаивает:

– Не бойтесь. До вас не долетит.

Она встает, толкает камень носком туфли и добавляет:

– Говорила же я вам: боюсь я за нашу больничку. Не узнаем мы ее через час.

Звуки разбитого стекла доносятся с разных концов больницы. Бывший до этой минуты монотонным, гул тысяч людей местами отчетливо срывается на крик. Белая с опаской подходит к разбитому окну и выглядывает наружу. Мгновения хватает, чтобы понять:

– Юлия Вадимовна, а вы знаете, это, похоже, штурм… Колясочники оцепление сбили… Прямо на полном ходу… Ходячие ограду ломают…