Человеческое и для людей (СИ)

Кто первым захотел узнать о бабушках и дедушках, которых она… видела. Встречала, да — несколько раз.

Мама развеяла прах своего отца, когда Иветте было семнадцать, папа своего — восемь лет назад, когда ей было девятнадцать; и лица мёртвых были лишь мутными, расплывчатыми пятнами на задворках памяти, а живые продолжали жить: путешествовать, выступать, консультировать, что-то обличать и что-то отстаивать — и навещать детей и внучку крайне редко, что являлось обычнейшей обыденностью для всех.

Закончив школу, Иветта Герарди смотрела на чужие земли своими глазами четыре года, а Вэнна Герарди (в её черёд, с тех пор прошло уже больше полувека) — три; и первая возвращалась домой, чтобы потом снова уйти, раз… кажется, шесть…

А вторая — лишь дважды.

Они обе писали: исправно, (почти) каждый день, и сложившаяся хроника мамы наверняка была красочнее и интереснее, чем её — но, захваченные новыми впечатлениями, не являлись лично.

(И Иветта не удивились, когда ей рассказали об этом: она, увы, не унаследовала литературный талант своей матери, но парадоксально переняла одну из его основ — свойство взахлёб, страстно, теряя чувство меры увлекаться, о котором. Всегда. Прекрасно. Знала.).

(Она при рождении получила «в подарок» творческий темперамент без облагораживающей предрасположенности, склонности и интуиции.).

Иветта Герарди легко срывалась с места, легко бросалась с головой в омут, легко горячилась, остывала, привязывалась, и расставалась, и влюблялась, и всецело отдавалась, и то же самое было применимо к Вэнне Герарди — в степени значительно большей.

И ты знаешь, что тебе ответят, так зачем спрашивала? Сама-то сильно скучаешь по родителям? Да когда ты думала-то о них в последний раз, а?

Она… не забыла — не забывала совсем, понимала, что им тяжело, ведь они любили её, безусловно любили, и потому наверняка волновались, и скучала — но не так, как Дориан, Клавдий и однажды неожиданно расплакавшаяся Лета, потому что…

Не впервые порознь надолго и через несколько месяцев увидятся — так чего переживать?

Она знала, о да. Отлично представляла, что же ей сегодня — сейчас — ответят.

Она растратила, расточила — растранжирила дни, занимаясь всякой ерундой; бралась за всё — бросалась к любой всплывшей мелочи, лишь бы сохранить трусливое состояние «Я не думаю, потому что мне не до того»… последних декад? Последних месяцев?

Последних лет?

Ты всегда недоумевала, затем начала сомневаться, потом, с подачи Этельберта, мрачно подозревать и наконец обречённо догадываться — они же переписывались, они переписываются и сейчас, а стал бы «Демьен де Дерелли» р-а-д-о-с-т-н-о обмениваться драгоценными словами с тем, кто причинил ему зло и куда-то не пускал, что было бы для тебя крайне удобно?

Гораздо удобнее, чем простейшая, очевиднейшая альтернатива, которая старше , чем сама ты?

И пора уже её — правду — выслушать. Время-то пришло — и теперь никуда не убежишь; ну то есть теоретически, конечно, можно сказать: «Насчёт моей просьбы — забудьте и ничего мне, пожалуйста, не говорите», — или вообще развернуться и уйти, вот только что дальше?

Иветта Герарди не была ни умной, ни ответственной, ни храброй, но ради Неделимого, не настолько ведь.

Ей обещали, её ждали, её пригласили — и всё. Хватит затыкать уши и закрывать глаза.

Хватит.

Ещё бы как-нибудь избавиться от идиотского желания срастись с дверью — накатившего опять и снова и остающегося совершенно нелепым: как остроумно заметил Гилански в… кажется, «Детях мёртвой веры», «близость к выходу не гарантирует наличие выхода», и откуда оно взялось-то, дурное, и почему решило попреследовать?

Тьфу на него: кресла к спине и тому, что находится ниже, явно милосерднее, а также — спасибо им — помогают поддержать иллюзию Нормального Человека, который умеет держать себя в руках и в принципе не способен носиться с воплями.

— Добрый вечер, Этельберт.

Хорошо некоторым, уравновешенным искренне и, небось, понятия не имеющим, что такое «истерика в собственном исполнении»; впрочем, у них заморочки иные: например, манера одеваться по-Печальному.

(Или по-Печальски? Интересно, как в данном случае правильнее?..).