Человек бегущий

Каждый год в августе сюда хотят попасть тысячи спортсменов, но в лотерею отбирают лишь триста: половина из них норвежцы, половина – иностранцы со всего мира. Число участников ограничивают по соображениям безопасности; и потом, это старт некоммерческий, его организуют энтузиасты из триатлонного клуба Хардангер при поддержке местных волонтеров, и многотысячные фестивали франшизы Ironman в этом тихом, удаленном уголке Норвегии были бы здесь не к месту. Из тех же соображений безопасности лишь 160 пускают к финишу на вершине горы, чтобы успеть туда засветло; остальных с 33-го километра бегового этапа отправляют на более легкую трассу с финишем у близлежащей гостиницы. Те, кто заканчивает дистанцию на горе, получают заветную черную майку финишера, ставшую важным знаком отличия в мире любительского триатлона, те, кто финиширует под горой, – белую. Когда мне достался от организаторов пресс-слот на Norseman, в мечтах, конечно, была черная майка, но я трезво понимал, что для первого раза хорошо будет хотя бы просто финишировать и испытать себя новым форматом, дистанцией и холодом. За моими плечами уже был классический Ironman за 11 часов – но здесь, с ледяным фьордом, снежной тундрой и горным марафоном, была территория неизведанного.

…Паром отплывает ровно в 4 утра. В половине четвертого в темноте на пристани царит безмолвная суета – сотни людей с фонариками на лбу тащат баулы и ящики с одеждой, расставляют в транзитной зоне велосипеды, подкачивают колеса, натягивают гидрокостюмы, обнимаются с близкими, которые останутся на берегу. Заложив вещи в транзитку, мы обговариваем последние детали нашего плана на гонку с моим помощником Мишей: одно из условий экстремальных триатлонов – обязательное наличие команды поддержки, на протяжении большей части велоэтапа гонщика должна сопровождать машина, а на заключительном, горном, отрезке бегового этапа с ним должен бежать (или чаще всего идти) сопровождающий. Затем я поднимаюсь на борт парома, на верхнюю палубу. Передо мной спящий поселок, за ним вздымаются мрачные километровые скалы. Единственное теплое пятно в этом суровом пейзаже – причал, где мигает море красных маячков: по требованию организаторов все велосипеды оборудованы задним огнем под седлом (нам предстоит ехать по темным тоннелям и в холодном тумане верхней тундры) и все они сейчас включены, дожидаясь хозяев. Позади меня – черная гладь Эйдфьорда, одного из рукавов 180-километрового Хардангерфьорда, второго по длине фьорда в Норвегии.

Спускаюсь в пассажирский салон и смотрю на лица попутчиков: типичная интернациональная группа любителей длинных дистанций – норвежцы, швейцарцы, французы, немцы, поляки, англичане, португальцы, четверо россиян, двести пятьдесят участников из 35 стран, из них тридцать женщин. Молодых мало, средний возраст под сорок и выше: сухие тела, проработанные мышцы, экономные движения, лица в сеточке морщин, закаленные солнцем, ветром и холодом, тысячами километров на велосипеде, лыжах и бегом – случайных людей на этом пароме нет. Кто-то слушает музыку в наушниках, кто-то медитирует, закрыв глаза, кто-то шутит с соседями, но все равно в салоне парома с мягкими диванами разлито нервное напряжение людей, которым предстоит один из самых тяжелых стартов в жизни.

Выхожу на автомобильную палубу, откуда мы будем прыгать в воду. Холодный металл чувствуется сквозь неопреновые носки, в которых разрешено тут плыть (гидрокостюмы обязательны, носки рекомендованы, перчатки запрещены – в них бывают перепонки между пальцами, превращающие их в гребные лопатки, которые дают большое преимущество в воде). Палуба заполняется атлетами, которые застегивают друг другу на спине «молнии» гидрокостюмов, разминают плечевые суставы, вращая руками. Организаторы раскатывают брандспойт с забортной водой, и многие обливаются ею, чтобы заранее привыкнуть к холодной воде фьорда. Подставляю и я лицо и голову под мощную струю, расстегиваю ворот и заливаю воду внутрь гидрокостюма, чтобы она осталась тонкой прослойкой между телом и неопреном и немного нагрелась. От холода меня пробивает первая дрожь.

Время 04:45. Мы медленно и словно нехотя выходим на корму с поднятой аппарелью, откуда нам предстоит прыгать во фьорд. В предрассветной тьме застыли черные скалы окрестных гор с пятнами ледников, с которых низвергаются вниз водопады, наполняя фьорд ледяной водой, на вершинах ворочаются низкие облака. Наступает тот самый миг, которого страшились и ради которого приехали сюда эти двести пятьдесят спортсменов, момент, описанный в сотнях отчетов и запечатленный на тысячах фото, многократно проигранный в голове, но от этого не менее волнующий: надо сказать себе «я готов» и шагнуть вперед, прыгнуть с пятиметровой высоты в темную воду фьорда.

2