Человек бегущий

И вот я снова стоял на корме, и хотя высота была всего пять метров, а я был надежно упакован в гидрокостюм и неопреновый шлем, я медлил. Подумалось, что, наверное, так умирают: надо сказать себе, что впереди лежит огромный, неведомый мир, новый опыт, – и сделать шаг в холодную воду. Я прыгнул вниз, придерживая рукой очки, чтобы их не сбило ударом о воду. Полет был до обидного короток, тело обожгло холодом, от шока перехватило дыхание. В том году из-за небывало холодного лета в Скандинавии и позднего таяния снега вода во фьорде была на 3–4 градуса холоднее обычного – на месте старта намерили всего лишь 10 градусов. Вынырнув, я быстро отплыл из зоны прыжка и оглянулся на паром. Он высился надо мной громадой, как ярко освещенный желтый замок на фоне синих снежных гор, а с кормы все летели и летели в воду черные фигурки, словно души грешников на фресках Микеланджело. Я доплыл до линии старта, обозначенной двумя байдарками, прочистил от воды очки, секундомер поймал сигнал GPS. Вода во фьорде была чистой и прозрачной даже в рассветном полумраке. По поверхности ходила легкая рябь, и где-то вдалеке, у финиша, на берегу поблескивал костер.

Ровно в 5 прозвучал гудок парома, и вода вскипела от пяти сотен рук. Мы быстро выстроились клином: впереди ловкими дельфинами скользили сильные пловцы, с каждым гребком увеличивая отрыв, а основная масса шла позади нестройным косяком, словно горбуша на нерест. Из-за нетипично холодной воды организаторы приняли решение сократить плавательный этап с четырех до двух километров, поскольку медленным пловцам нахождение в такой воде около двух часов было бы опасно для жизни. Моя задача как пловца-середняка заключалась в том, чтобы выдержать стартовую суету – не рвануть слишком резко, сбив дыхание, не хлебнуть воды, не получить пяткой по очкам, затем найти в толпе подходящие ноги и пристроиться за ними в комфортном для себя темпе. Через пару минут я нашел пловца себе по силам и вышел на рабочую скорость. Мы то плыли параллельно, то я вставал ему в ноги, то он за мной – драфтинг на плавательном этапе не запрещен. Светало, вода становилась все прозрачнее, и уже было видно дно фьорда – огромные каменные плиты с редкими прядями водорослей.

Вскоре обнаружилось, что от холода у меня свело пальцы рук, из собранной лопатки ладонь превратилась в растопыренную клешню, вода проходила между пальцами и сила гребка пропала, да еще ломило неприкрытые шапочкой части тела – лоб и шею. Затем свело икроножную мышцу, пришлось тянуть ступню на себя, и нога из ласты превратилась в тормоз. Но вода была чистой, прозрачной, едва соленой – разбавленной десятками речушек и водопадов, и плылось в ней легко и спокойно, хотя и непривычно медленно. И в целом холод был терпимый и воспринимался как условие задачи, правило игры, как первозданная стихия, в абсолютности и чистоте которой я даже находил удовольствие. Постепенно я впал в привычное водное полузабытье, когда сознание отключается и слышишь только ритм собственного дыхания, считая гребки: один на вдох, три на выдох. Время от времени я поднимал голову и смотрел вперед, чтобы не сбиться с курса – костер на берегу был все ближе, над водой стлался дым, видна была суета на берегу. И вот началась мутная зона прибоя с водорослями, где я греб до самого конца, пока руки не заскребли по дну, попытался встать на скользких камнях и тут же рухнул обратно в воду – после сорока минут в воде вестибулярный аппарат не был готов сразу принять вертикальное положение. Меня подхватили сильные руки волонтеров, стоявших в гидрокостюмах по пояс в воде. Поддерживаемый помощником Мишей, шатаясь и не вполне понимая, что происходит, я побежал вверх по каменистому берегу фьорда к транзитной зоне на причале.

Холод нагнал меня в транзитке. В ледяной воде, столкнувшись с тем, что считает угрозой для жизни, организм уменьшает кровоснабжение конечностей и переносит все тепло на важнейшие органы в туловище. А на суше холодная кровь из рук и ног идет обратно в тело, и тут-то тебя начинает колотить по-настоящему, некоторые от тряски даже падают с велосипеда. Здесь приходят на помощь помощники: дают горячий чай, растирают полотенцем, кому-то наливают в тазик горячей воды, чтобы отогреть ноги. Окаменевшими пальцами я застегиваю велотуфли, ковыляю до выхода из транзитки, встегиваюсь в педали – кровь разгоняется, и гонка теперь начинается всерьез. Поскольку мое медленное плавание отбросило меня к концу пелотона, моя задача – обогнать 100 человек на велосипеде и 50 на беге, чтобы попасть в 160 финишеров и получить черную майку Норшемана.