Человек бегущий

Первые километры групповой шоссейной гонки обычно проходят по городским улицам и всегда нейтрализованы: впереди движется машина директора гонки, обгоны запрещены. Мы проезжаем мимо баварских домов, обложенных поленницами, с широкими свесами темных крыш, с фресками на стенах на темы альпийской жизни: на них голенастые пастухи, лесорубы и охотники в традиционной одежде Tracht ловко управляются со своими делами. Это не этнографические этюды: местные жители из поколения в поколение передают фамильные профессии, и рисунок на доме говорит о ремесле семьи. Они носят все те же кожаные штаны на лямках, клетчатые рубахи, вязаные гетры с кисточками и шерстяные шляпы с метелками, причем надевают их не только на деревенские праздники, но и на работу. И, как всегда, дважды в год по улицам города гонят коров: в мае, соскучившихся по живой траве, их ведут на альпийские луга, а в октябре их возвращают с горных пастбищ, «альмов», и разводят по дворам – сытых, холеных, бредущих враскачку с букетами цветов между рогами и бренчащими колокольчиками на шее – чтобы не потерялись в тумане. Этот жестяной звук будет сопровождать нас всю дорогу, словно в симфониях Малера: на каждом подъеме и перевале местные жители, держа их в руках, будут приветствовать нас этим звоном.

При выезде из Миттенвальда дорога забирает резко вверх, поднимается по тенистому лесному серпантину и мимо заброшенного пограничного поста выводит нас в Австрию, в долину Лойташ. Здесь директор Тура из люка машины дает отмашку флагом, и гонка начинается всерьез. Мгновенно отстреливают вперед сильные гонщики (здесь едут и бывшие профи, да и средний уровень любительских клубов очень высок), пелотон растягивается по долине, разбивается на группы по силам, и начинается работа в пачках с каруселью постоянных смен, перестроений и попыток переложиться в группу впереди. Лидеры все свежие и злые, хотят с самого начала установить иерархию в пелотоне. Мы с Иваном сидим в третьей группе, пытаясь войти в ритм гонки: впереди еще долгий путь и высокие перевалы, а мы прилетели из России, пока не вкатаны в горах, в отличие от местных немцев, итальянцев и австрийцев.

Долина Лойташа – одно из заповедных мест в Альпах. Много лет я прожил неподалеку, в деревне Крюн с немецкой стороны горного хребта Веттерштайн, и ездил сюда открывать сезон беговых лыж. Это узкая долина, в верхней части – практически ущелье, куда редко заглядывает солнце, и снег лежит по полгода. Летом же там можно было катать на лыжероллерах по извилистым шоссе или просто бегать с собакой по сочным лугам, поросшим люпинами и иван-чаем. А в самом конце лета, обычно в последние выходные августа, мы с друзьями и коллегами собирали полные корзины для пикника – багеты, вино, сыры, фрукты, – брали пледы и плащи, ботинки покрепче и вместе с тысячами любителей классической музыки, съезжавшихся из разных мест, от Мюнхена до Вены, от Цюриха до Милана, отправлялись на самый необычный концерт года: симфонию Брукнера в горах на альпийском лугу.

Мы оставляли машины на парковках за деревней Кламм и поднимались пешком по каменистой тропе вдоль ручья к альму, горному пастбищу Хеммермоос, где была оборудована концертная сцена под навесом. Сам луг поднимался вверх амфитеатром, а позади сцены в качестве естественного резонатора высилась пятисотметровая северная стена вершины Хоэ Мунде. К закату склон заполнялся полностью, зрители рассаживались на пледах, ковриках и походных стульях: целыми компаниями, семьями, с детьми и собаками – открывали вино, раскладывали закуски, иные даже на хорошем фарфоре из ладно упакованных корзин. Когда последние лучи солнца окрашивали вершины елей по обе стороны альма, на сцене появлялись музыканты в тирольских одеждах с альпгорнами, альпийскими рогами – шестиметровыми трубами из пихты, которые ставятся раструбом на землю. Это древнейший инструмент жителей гор, от Тибета до Пиренеев, который использовали для сообщения между пастбищами и деревнями, – звук его сильный и чистый, в нем есть все ноты натурального звукоряда, кроме фа, которая звучит как фа-диез – и из этого сдвига родилось альпийское пение «йодль» с его характерным фальцетом. С первым звуком альпгорнов зрители затихали, и долина наполнялась ясной грустной мелодией, словно прощавшейся с уходящим днем.