Человек-эхо

— Да, точно. — Джесс делает глубокий вдох. Она до сих пор хорошо помнит огромное кирпичное здание, стыд и унижение, когда ее раздели, а какая-то женщина в холодных резиновых перчатках на грубых и бесчувственных руках стала обыскивать все ее физиологические полости, пока Джесс всхлипывала под ярким сиянием ламп над головой. Никто ее не слушал, никто не проявлял сочувствия. Боль от укола — и голова сразу же стала деревянной, все поплыло перед глазами. Ночь в голой комнате под пристальным наблюдением на случай самоубийства, включенный свет, крики и завывания других пациентов, гулко разносящиеся по коридорам.

— Патрик пытался настаивать на принудительной госпитализации. Чтобы и дальше держать меня там. Полиция соглашалась. Если б за меня не вступился Нав, не знаю, что бы со мной стало.

Они опять погружаются в молчание. Гриффин отрывает взгляд от лэптопа, его пальцы зависают над клавиатурой. Джесс с ужасом ждет его суждения.

Он откашливается. «Ну вот оно, — думает она. — Теперь он точно думает, что я сумасшедшая».

— И ты осталась с ним? — наконец произносит Гриффин. — С Патриком? После такого?

— Он любил меня. Он всего лишь желал мне добра.

— Забавный способ это показывать, — бормочет Гриффин.

Но Джесс предпочитает умолчать, как тогда себя чувствовала. О его словах, что она недостойна быть матерью. И о том, что знала: если она уйдет от Патрика, то никогда не получит опеку над Элис.

Тогда на Джесс навалилось сокрушающее осознание того, что она не более чем кусок дерьма, прилипшего к ботинку мужа. Что-то, что надо просто отчистить и выбросить. Припоминаются угрозы Патрика, что если она не исправится, то он опять вызовет полицию, и на сей раз она так легко не отделается, что бы там ни говорил Нав. В речи его звучали специальные термины: электросудорожная терапия, лоботомия…[52] Названия сильнодействующих лекарств, которые лишат ее способности связно мыслить. Она понятия не имела, что это такое или даже применимы ли к ней подобные методы вообще, но страх… Как раз этот страх и держал ее в узде. И этот страх теперь вынуждает ее держаться подальше от полиции — знание, что в их власти вновь ее туда упрятать.

— Прости, Джесс, — негромко произносит Гриффин, и она переводит на него взгляд. Он неотрывно смотрит в стол. — Теперь я понимаю, почему ты так не доверяешь полиции. Я обещал тебе найти того, кто убил Патрика, но лишь подвожу тебя, обманываю твои надежды… Хотя я не хочу оказаться еще одним из таких людей.

Джесс смотрит на него. Мотает головой.

— Не в этом дело. Я… — Она примолкает. — Да, мне нужно знать, что произошло с Патриком. Но сейчас кажется, что это было в какие-то незапамятные времена. Я не поэтому осталась.

Джесс тянется к нему и берет за руку. Гриффин секунду смотрит на ее пальцы и потом поднимает голову и встречается с ней взглядом. Она никогда еще не видела, чтобы у него был такой несчастный вид.

— Ты не подводишь меня, Гриффин, — говорит она. — И Миа ты тоже не подвел.

Он вновь быстро опускает взгляд, выдергивает руку. Джесс ругается про себя. Не надо было этого говорить, упоминать про Миа.

Джесс встает из-за стола и идет в кухню. Она не голодна, но хочет дать ему какое-то пространство, насколько это возможно в тесной подвальной квартирке. Но тут слышит, как Гриффин отодвигает стул, и чувствует, как он встает у нее за спиной.

Она поворачивается; он берет ее лицо в ладони, мягко целует ее.

Это не так, как в другие разы, когда они целовались. Этот поцелуй медленный, нежный. Гриффин запускает руку ей в волосы, и она делает то же самое, потом пробегает рукой по его спине, залезает под рубашку. Они движутся к кровати, снимая на ходу одежду, улыбаясь, когда носок отказывается слезать у него с ноги и когда ее футболка застревает у нее на голове. Падают на кровать вместе, он сверху, и Джесс наслаждается его навалившимся на нее весом, теплом его тела у себя на коже.

Они не спешат. Медленно исследуют друг друга, стараясь извлечь из этого как можно больше, в противоположность яростной природе взаимных объятий раньше. Но изменилась не только скорость.

Они действительно смотрят друг на друга. Впервые прямой зрительный контакт кажется странным, слишком интимным, но тут Джесс сознает, что не может отвести взгляд. Она буквально потерялась в его светло-карих глазах, нацеленных на нее, в морщинках от улыбки в уголках его глаз. Ей нравится это. Нравится он сам.

Черты его лица разглаживаются. Гриффин наблюдает за ней, улыбаясь, когда меняется выражение ее лица в зависимости от того, что он делает, где оказываются его руки, его пальцы, его рот.

Это совсем по-другому, думает Джесс. Но он уже в ней, и она теперь не способна о чем-либо думать.

* * *

Они засыпают, обвившись друг о друга, но когда Джесс просыпается, Гриффина рядом нет. Она растерянно смотрит на часы. Времени чуть за полночь.

Садится на кровати, а потом видит его ключи от машины, лежащие на столе. Без «Лендровера» он не мог далеко уйти. И это почему-то вызывает тревогу.