Человек-эхо

Но, глядя на всех этих людей, Гриффин абсолютно ничего не чувствует. Ощущает лишь знакомое чувство собственной несостоятельности, терзается от самоуничижения — что даже он, профессиональный детектив, не способен найти человека, который убил его собственную жену. Какой смысл во всем этом его многолетнем опыте, если он не способен распознать одного-единственного человека, который сейчас больше всего важен?

Его глаза продолжают обшаривать толпу. Дикин стоит чуть в отдалении бок о бок с Ру. Гриффин припоминает, что Ру тоже знал Либби. Интересно, думает он, сколько Кара рассказала своему мужу и насколько тот верит, что эта церемония настоящая. И поговорила ли с ним Кара насчет интрижки с няней?

Дикин вполголоса отпускает какое-то замечание Ру, и тот кивает в ответ. Лицо Ноя слегка опухло с левой стороны, куда попал кулак Гриффина, и вокруг красных стежков на брови расплывается зеленоватый синяк. Вид у Дикина несчастный, лицо мрачное. Хотя, приходит в голову Гриффину, вряд ли он когда-либо видел, чтоб напарник его сестры хоть раз улыбнулся, когда ее нет рядом. Кто бы знал, до чего же он ненавидит этого поганца! Гриффин смотрит, как Дикин наблюдает за Карой, пока она представляет еще кого-то, вышедшего с речью перед собравшимися. И уже далеко не в первый раз гадает, уж не вздыхает ли Ной Дикин тайком по его сестре — в надежде на то, что в один прекрасный день их профессиональные отношения станут личными. Хотя в этом плане у Кары вкус все-таки получше, думает он. И вплоть до этой последней недели Гриффин искренне верил, что Ру, одетый сегодня в строгий костюм с галстуком, подходит ей куда лучше. Но даже самые приличные парни порой ходят налево, цинично думает он.

Церемония подходит к концу, Кара благодарит отца Либби, только что закончившего свое выступление. Гриффин смотрит на детектива с фотоаппаратом на противоположном конце участка и показывает головой на собравшихся — мол, закончил? Тот едва заметно кивает.

И тут взгляд Гриффина привлекает еще один человек, только что присоединившийся к группе. На нем щегольское черное пальто с поднятым воротником, и он пристально смотрит на Гриффина. Потом слегка приподнимает руку, и Гриффин наконец узнает его. Это Нав.

Нав подходит ближе. Вынимает из кармана листок бумаги, протягивает Гриффину.

— Что это? — спрашивает тот.

— Мне только что звонила Джесс, сказала, что ты тут будешь. Сказала, что тебе это нужно.

Гриффин берет листок и смотрит на него. Это рецептурный бланк.

— Ко-кодамол?![53]

— Это самое сильное, что я могу выписать.

— Я на окси, Нав! Это мне что слону дробина.

— Так обратись к своему собственному врачу, Гриффин. — Нав прячет руки обратно в карманы и собирается уйти.

Гриффин тянется и хватает его за руку, но тот сердито выдергивает ее.

— Послушай, — ворчит Нав. — Я здесь только ради Джесс. Тебя я вообще не знаю.

Гриффин улавливает у него на лице какое-то странное выражение.

— Так вот в чем дело… — медленно произносит он. — Дело не в том, что я тебе не нравлюсь, — ты просто ревнуешь!

Нав изумленно таращится на него.

— Ты столько лет ждал, и вот теперь, когда муж наконец убрался с дороги, просто злишься, что упустил свой шанс!

Нав делает шаг в его сторону.

— Я был другом и Патрика тоже, — шипит он.

— Другом? — насмешливо цедит Гриффин. — В самом деле? Или просто ждал своего часа, пока Джесс не осознает свою ошибку?

Нав бросает на него гневный взгляд:

— Ты ей не пара! И она знает это.

— Может, это и так, дорогой доктор. Но трахается-то она со мной.

Гриффин намеренно употребляет это слово. Ему очень хочется подраться. Он хочет, чтобы Нав ударил его, причинил немного заслуженной боли. Видит, как на лице Нава мелькает гнев, понимает, что наконец достал его, и уже напрягается, но Нав разворачивается на каблуках и быстро уходит, больше не проронив ни слова.

— Кто это был?

Рядом с ним стоит Кара.

— Не волнуйся, он не имеет отношения к делу, — бормочет Гриффин. — А ты сегодня молодцом! — добавляет он, постаравшись вложить в свой голос побольше позитива.

— Ну что ж, посмотрим. Будем надеяться, что наш человек здесь все-таки появился.

Отвернувшись от него, она уходит к машине. Гриффин следует за ней. На ходу смотрит на рецепт у себя в руке, потом сминает его в комок. Чувствует, как начинают дрожать руки, как по всему телу пробегает озноб. Он знает, что скоро начнется ломка, а спина будет буквально разламываться от боли. И понятия не имеет, что со всем этим делать.

Глава 58

Они правы. Да, он здесь, наблюдает за происходящим. Он успешно смешался с толпой, затерялся среди этих черных костюмов и потемневших от горя лиц. Заставил себя напустить на лицо безрадостное выражение. Уголки рта опущены, голова клонится к траве под ногами. В какой-то момент даже ухитрился выдавить слезу — и очень этим горд. Он давно уже обучился копировать эмоции, изображать чувства других людей — необходимое зло, позволяющее оставаться незамеченным в монотонной сутолоке серых будней.