Человек и его тень

— Я верю, что когда-нибудь история придет в Китае к справедливому выводу, — сказал Чжэн Бэнчжун девушке. — На производстве я даю куда больше, чем иные члены партии.

Чжоу Яохуа сравнивала его про себя с теми, которых знала лично. Он был опять прав. Эта мысль смутила ее головку, которая редко задумывалась о политике. «Неужели этот реакционер, втоптанный в отбросы общества, может быть лучше, чем великие и славные должностные лица, состоящие в партии правильные люди?»

Нет ничего тяжелее унижения

Городское управление решило построить завод по производству кирпича из наносов, которые ежегодно намывала река. Ответственных работников по политической и административной линии для нового завода было сколько угодно, но не могли найти истинно красного и политически благонадежного технического работника. Пришлось, пораскинув так и сяк, поручить этот участок вечно не поддающемуся перевоспитанию Чжэн Бэнчжуну.

Чжэн Бэнчжун пришел на берег. Завод строился прямо на речных наносах. Он обошел стройку, взвешивая легшую на него ответственность. Он обучался электротехнике. На работе имел дело с механизмами. Здесь, на этой стройке, следовало разбираться в плотницких и столярных работах, химии, технологии высокотемпературных обжиговых печей — области все для него чуждые. Его не смущало, что придется овладеть несколькими новыми профессиями, но быть, по существу, начальником строительства, руководить людьми, и это в его-то положении…

Чжоу Яохуа тоже перевели на новую стройку. Она сразу же увидела на ней Чжэн Бэнчжуна. Рабочий день давно кончился. Он в полном одиночестве волочил рельс, который весил не меньше пятидесяти килограммов. Она подбежала помочь ему.

— Ты почему несешь один?

— Я звал, — горько усмехнулся Чжэн Бэнчжун, — но меня никто не слушает.

Чжоу Яохуа поняла и больше не задавала вопросов. Они понесли вдвоем. Рабочий день уже давно кончился.

— Пойдем и мы. Кончай работу, — вдруг рассердилась Чжоу Яохуа и потянула его за собой.

По дороге она не выдержала и нарушила данное себе самой обещание не говорить никогда о том, что может оскорбить или ранить его самолюбие.

— Директор и парторг посиживают в канцелярии и пьют чаек, — горько заговорила она. — Газеты читают, а в пять часов идут себе по домам. А ты, «дутый авторитет», «вечно нераскаявшийся», вкалываешь один. Ты же «вонючий интеллигент», который мечтает только о славе и доходах! Где же твоя слава? Не видать! А выгода где?.. Что, отказаться не можешь? Боишься? Чего ты стоишь? Вот и правильно, что рабочие тебя не слушают.

От ее обвинений на душе Чжэн Бэнчжуна стало потеплее. И раньше, случалось, ему выражали сочувствие, но она первая говорила искренне, страстно и горько.

«Если такая девушка полюбит, она способна пожертвовать собой ради любимого», — подумал Чжэн Бэнчжун с тоской, но вслух он сказал:

— Если я не буду вкалывать, то все равно останусь «дутым авторитетом» и «нераскаявшимся», но я не боюсь ничего. Я работаю, стараюсь сделать что-нибудь полезное, но у меня есть и своя причина — работа меня утешает. Она помогает рассеяться. Конечно, пройдет одна печаль, придет другая… Я завтра схожу к ним, поговорю.

Чжэн Бэнчжун пошел говорить с секретарем парторганизации.

Чжэн Бэнчжун: — У меня нет выхода. Вы возложили на меня большую ответственность. Вы говорите, что рабочие пассивны, что я за них отвечаю. А рабочие меня не слушают. Как мне быть?

Секретарь Т.: — Работать на социализм, работать на революцию, а не ставить условия.

Чжэн Бэнчжун: — Один я могу вкалывать сколько угодно, не в этом дело. Но вы допустили меня управлять работами, я должен организовать труд людей. Я выписываю наряды, а бухгалтерия их не оплачивает, потому что «правый элемент» не может наряд выписывать. Она не дает денег, рабочие не работают, как мне быть?

Секретарь Т.: — Работать на революцию: работать на социализм, а не выторговывать деньги.

Чжэн Бэнчжун: — Что значит ставить условия и выторговывать деньги? Походи сам по стройке и поучи меня, как работать на революцию и на социализм!

Секретарь Т.: — А ты не рычи! Не забывай, кто ты такой! Начнешь вымогать зарплату — не уйдешь от ответственности!

Чжэн Бэнчжун: — Ничего ты мне не припишешь, преступления не навесишь. Я рабочий, тридцать шесть юаней получаю. Если не будет сделано, как я сказал, сроки будут сорваны, а с меня какой спрос?

Вот так Чжэн Бэнчжун «прорычал», а в результате в конце года на разбирательстве его дела снова был сделан вывод: «нагл», «дутый авторитет», причина — «отсутствие раскаяния», следствие — «ярлык не снимать».

Ярлык не снимать, а работу выполнять.