Человек и его тень

О, моя родина, сама ты не можешь быть такой жестокой и несправедливой! Но кто же они, те люди, которые твоим именем позорят твою добрую славу, подрывают твой здоровый организм, губят твоих сыновей и дочерей? И сколько еще ты будешь терпеть их?

Риск

Чжоу Яохуа недаром была из хунаньцев, прославленных стойкостью в голодную засуху. Она презрела общий нажим и не посчиталась с мнением окружающих, не поникла головой. Она старалась всегда быть рядом с Чжэн Бэнчжуном, чтобы всем показать: это она, Чжоу Яохуа, ищет любви Чжэн Бэнчжуна, а не он ее домогается; это она льнет к нему и горда быть рядом с ним! Девушка тактично старалась убедить и самого Чжэн Бэнчжуна: будь спокоен, никому нас не разлучить!

Распространилась омерзительная сплетня: дескать, будь Чжоу Яохуа невинной девушкой, она ни за что бы не связалась с «правым», да еще старше ее на одиннадцать лет. Она, знать, и вправду порченая, вот и липнет к такому типу.

Даже сплетня не смогла остановить Чжоу Яохуа. Она отказывалась подчиниться общественному мнению и по-прежнему расхаживала по улицам Синьцзиня с гордо поднятой головой, бок о бок со своим женихом; как ни в чем не бывало смеялась, улыбалась и радовалась жизни.

Почему бы не воздвигнуть памятник такой девушке? Ее честности, ее упорству и отваге?

Чжэн Бэнчжуна снова позвали на кирпичный завод: он должен был возглавить бригаду и смонтировать автоклав.

Кирпич формовали из речных наносов с добавлением определенного процента цемента; смешанная масса приобретала качества кирпича, только побывав в автоклаве под высоким давлением, где при высокой температуре в ней возникали химические реакции. Это была грандиозная штуковина: восемнадцать метров длиной и метр шестьдесят в поперечном сечении.

Чжэн Бэнчжун никогда раньше ничего подобного не делал, а таких размеров емкость под высокое давление вообще в глаза не видал. Для автоклава на кирпичном заводе не было ни средств, ни материалов. Что делать? Оставалось использовать обрезки стального листа. Чжэн Бэнчжун собрал шестьдесят два куска. Составить из множества кусочков на манер мозаики емкость под высокое давление — это был риск, прямая опасность, куда большая, чем при ремонте лопнувшего котла. Несколько лет спустя сам Чжэн Бэнчжун вспоминал с запоздалым раскаянием, что не учел тогда безумного риска. Но что было делать, если не рисковать? Прочность сварных швов мог он рассчитать лишь весьма приблизительно; а для безопасности мог дать тоже приблизительные большие допуски, и все же ни в одной из величин он не был уверен: выдержит или не выдержит?

Иногда его терзала подсознательная тревога, переходившая в ощущение подстерегающей опасности: вот она, прямо перед ним, ждет его, караулит. Его политическое бесправие легко могло превратить всякую оплошность в преступление, случайность — в умысел, неосторожность — во вредительство; затем неминуемо грозила жизнь в заточении, бессрочное заключение за тюремной решеткой. А ведь он ждал свадьбы, которую могла сорвать даже какая-нибудь злосчастная пустяковина…

Чжоу Яохуа демонстративно каждый день была с ним вместе. В дополнительные вечерние смены, если у нее не было собственной работы, она приходила к нему. Если он сбивал себе руки, она его перевязывала. Когда пыль и грязь забивали стекла его очков и налипали на потное лицо, она кричала громко, не стесняясь людей:

— Иди сюда, я тебя умою и очки протру!

Мать девушки, в страхе от грозившей свадьбы, однажды заперла ее на замок, но та сбежала.

Началось многодневное бдение над автоклавом.

В один из дней декабря 1973 года Чжоу Яохуа и Чжэн Бэнчжун явились вдвоем в отдел регистрации браков. Регистратор задал полагающиеся вопросы и выдал им свидетельство о браке. Поскольку в рекомендательном письме с места работы было указано «политическое положение», регистратор старательно стер слово «товарищ», напечатанное на бланке после фамилии жениха. Тень позора легла на него даже в единственный радостный праздник всей его жизни.

В январе 1974 года, как раз когда синьцзиньский кирпичный завод вошел в пусковой период, Чжоу Яохуа и Чжэн Бэнчжун сыграли свадьбу.

Перед свадьбой невеста осмотрела каморку жениха. Жених не стыдился: рабочая одежда — на нем; одно ватное одеяло, одна циновка на все четыре времени года и стопка технической литературы — вот все имущество, благоприобретенное за пятнадцать лет труда человеком, который трудился и рабочим и инженером, без отпусков и отдыха.

Невеста об этом заранее догадывалась. Жених уточнил с полной откровенностью и без тени смущения:

— Сбережений у меня нет. Ни одного фэня.

Невеста задумалась: когда дадут получку в следующем месяце, что же купить прежде всего? Они не горевали, да и зачем горевать? Любовь способна возместить и заполнить любую пустоту, вносимую в жизнь бедностью и унижением; но никакое богатство и знатность не способны компенсировать потерю искреннего чувства.

Свадьба была до предела убогой. В пещере площадью восемь квадратных метров могло уместиться не больше пяти гостей.

В минуту отчаяния и тоски Чжэн Бэнчжун в насмешку над собой сочинил стихотворное пророчество: