Человек идет в гору

Отличный рассказ! Он учит в малом видеть большое. Если бы вы сумели работать так, чтобы каждый молодой рабочий видел всю огромную панораму строительства коммунизма и свой, порученный ему, конкретный маленький участок общего фронта — ваш цех всегда был бы впереди!

«Вот! На конкретном участке общего фронта строительства коммунизма!» — обрадовалась Наташа очень четко и сжато сформулированной Чардынцевым задаче комсомольцев..

«Взять хотя бы Павлина. «Лекции, беседы, кружки!» У него это самоцель. А не понимает, что все это должно быть направлено к тому, чтобы комсомольцы и весь цех выполняли производственную программу». — Так думала Наташа, слушая Чардынцева, и время от времени украдкой взглядывала в сторону Глеба. Он сидел попрежнему, подняв голову, с красным от душившей его досады лицом, со злым неуступчивым взглядом…

— Куда ты, Глеб? — испуганно спросил вдруг Точка. Ни на кого не глядя, с дрожащей на губах вымученной улыбкой, Глеб шел к выходу.

— Глеб! Вернись!..

Глеб, не отвечая, скрылся за дверью.

Собрание взволнованно зашумело:

— Загордился! Совсем похвальбой голову ему вскружило!

— Безобразие! Не уважает собрание!

— Исключить его из комсомола!

Чардынцев шепнул Добрывечеру:

— Трудный юноша.

— Трудный… — вздохнул Добрывечер. На его лице досада мешалась с восхищением: — А токарь, скажу я вам! Профессор!

Точка, тревожно моргая, спросил:

— Как быть, Алексей Степанович? Не наломать бы дров сгоряча…

Чардынцев поднялся снова:

— Правильно тут сказали: закружилась у парня голова. Но, думается мне, исключить из комсомола Глеба не следует. Надо помочь ему избавиться от головокружения. И лучшее средство для этого — победить его в соревновании. Обогнать его, доказать, чего можно достигнуть дружбой, взаимопомощью, настоящей коммунистической дисциплиной!

Из-за стола выметнулся розовый от возбуждения Яша Зайцев.

— По-моему, — согласиться! Но только имею предложение: из бюро Бакшанова вывести. Нет у нас к нему теперь полного доверия!

Собрание дружно проголосовало.

— Товарищи! — Яша собрал над переносьем заботливо-строгие морщинки. — Наша бригада дает по полторы нормы в смену. Сейчас, чтоб помочь цеху подняться, — этого мало. — Он поискал кого-то взглядом и, найдя, стал вызывать: — Коля! Сеня! Рустем!

Ребята поднимались на зов своего бригадира.

— Помните наш разговор о двух нормах? Мы подсчитали тогда, что, поднажав, сумели бы сделать, да страшновато было. Решили погодить, пока поднаберемся опыта. А теперь, сами видите, годить некогда, самое время подошло! Ну как, ребята? Если мы дадим сегодня обязательство в течение месяца перейти на две нормы, — справимся?

Поставь им этот вопрос Яша с глазу на глаз, они бы еще почесали затылок, да поохали бы — не рано ли, не круто ли бригадир поворачивает, а здесь, на собрании, когда десятки глаз с ожиданием и восторгом глядят на них, здесь сомневаться не к лицу, здесь надо показать, что две нормы их бригаде по плечу. И они отозвались задорно и весело:

— Справимся! Только пускай обеспечат заготовками!

— Разговор такой был. Принимаем!

— Утрем нос чемпиону!

Собрание одобрительно загудело:

— Надо принять обязательства всем комсомольцам!

— Доводить месячный план до каждого рабочего, чтоб видать было перспективу.

— И станки закрепить! А то мы, как козлы, с одного огорода в другой перебегаем!

Чардынцев тронул Добрывечера за плечо:

— Слышишь?

— Чую! — ответил Иван, записывая предложения. — Теперь, Алексей Степаныч, у нас дило пойдет на подъем!..

По второму вопросу выступал Чардынцев:

— Недалеко от нашего города есть село Рыбаково, а там колхоз «Светлые огни». И вот решили нынче колхозники построить свою гидроэлектростанцию. «Неловко, — говорят, — получается: светлыми огнями называемся, а по старинке с керосиновой лампой сидим». Пришли колхозники со своей бедой к нашему директору завода: «Выручи! Сельэлектро обещает нас в план следующего года втиснуть, а нам электричество нынче позарез надо».

Семен Павлович ответил: «Поможем! Кликнем клич комсомолу. Возьмем шефство». Так ответил Семен Павлович. Ну, а теперь слово за вами. По другим цехам мы еще собраний не проводили… Вы — первые!

К столу подошел цеховой электрик Максим Нартов:

— О чем вопрос? Колхозники к электричеству потянулись, а мы американскими наблюдателями будем глядеть? Окажем помощь в массовом масштабе! Каждый знает, какой я электрик: где Максим, там и свет с ним! Прошу записать добровольцем. Выходные дни буду отдавать колхозу.

Поднимались десятки рук.

Глава одиннадцатая

Наташа быстро зашагала к поселку. Бушевал ветер, укрывая землю пестрым ковром листопада.

У моста, будто приплясывая, качалась тоненькая березка.

Казалось, что в этой первой осенней непогоди сгорала любовь Наташи. Ее душили слезы нестерпимой обиды на Глеба. Почему он бросил вызов всему коллективу? Неужели не видит, что его поведение не только глупо, но и губительно для него самого?..

И ведь он не такой эгоист, как многие думают. Наташа знает: в его душе не мало чистого, хорошего…