Человек идет в гору

— Ой, страшно, девочки! — всплеснула руками худенькая Клава Петряева. — Не провалиться бы. Я ведь своего Дипа, как лешего, боюсь. Возьмешься за рукоятку суппорта, подведешь резец к детали, а у самой по спине мурашки бегают: не запороть бы!

— Всегда ты, Клавка, панику наводишь, — укоризненно сказала Зоя Рыбалко. — В прошлое воскресенье на танцплощадке все причитала, когда появился какой-то красивый лейтенант: «Ой, девочки, вдруг на вальс пригласит?! Он же летчик… Закружит!» — Зоя прищурила смеющиеся глаза. — Правда, все окончилось благополучно. Летчик, кажется, так и не пригласил тебя.

Девчата рассмеялись. Клава сначала хотела обидеться, но пунцовые, еще по-детски припухлые губы сами растянулись в улыбке:

— Трусиха я…

— Наша сила в дружбе, — сказала Наташа. — Если мы будем всегда держаться вместе, советоваться, помогать друг другу, вместе встречать и преодолевать трудное, ничто нам тогда не страшно.

— Правильно, Наташенька!

— Волков бояться — в лес не ходить!..

Девчата начали с генеральной чистки своих станков. Прежде никто из них как-то не придавал этому особого значения. Теперь — другое дело. Пусть сразу будет заметно, что здесь работает бригада девушек.

Заглядывая при чистке во все щели, они обнаружили неисправности. На станке Клавы требовалось заменить каретку самохода, у станка Гульнур расшаталась шпилька в коробке скоростей.

Наташа ветром подлетела к дежурному слесарю Точке:

— Павлин, надо сейчас же отремонтировать станки Гульнур и Клавы.

— О! Сейчас же! Ближайшая пожарная команда находится на улице Гоголя!.. — засмеялся Павлин.

Наташа смерила слесаря гневным взглядом.

— Есть адрес поближе, — сказала она, — я позвоню в комитет комсомола.

— Пожалуйста! Работали полгода — ни разу не заикнулись, а теперь, видите ли, загорелось! Надо было заранее заявку сделать.

На помощь Наташе прибежали Гульнур, Клава и Зоя. Через некоторое время в цехе видели, как девушки вели упирающегося слесаря к своим станкам.

После смены подруги вместе шли домой. И всем хотелось оттянуть минуту расставания.

Наташа грудным чистым голосом запела:

Милый друг, наконец-то мы вместе.
Ты плыви, моя лодка, плыви.

Девушки переглянулись, дружно и мечтательно подхватили:

Сердцу хочется ласковой песни
И хорошей большой любви.

В воздухе тихо курился синий сумеречный дым. Юные, сплошь рыжие липки, озоруя, кидались желтыми листьями, будто играя. Стройная красавица береза, укутавшись в свой яркий платок, редко-редко бросала на плечо прохожему шелковый и теплый лист:

«Ну-ка, оглянись, милый человек, оторвись на минуту от своих мыслей да подивись красоте, прощальной красоте моей!»

Тополя и клены, как морские сигнальщики, беспрестанно размахивали багряными флажками.

О чем переговаривались они? Не о том ли, что скоро морозы безжалостно оборвут с них золотое убранство и, нагие, они застынут в долгой немой печали? Или может быть о том, что надо собрать все терпение, всю буйную силу соков, чтобы выстоять, непременно выстоять до будущей весны. А там снова раскинуть вольный шатер зеленых листьев, и — да здравствует жизнь, да здравствует солнце и певучий ветер!..

Глава двенадцатая

За сборкой первого самоходного комбайна следил весь завод.

Во дворе на широком щите ежедневно вывешивалась производственная сводка. В цехах появились свежие листки новой заводской газеты «Комбайностроитель».

«На первом комбайне уже установлены следующие узлы: мост главных колес, управляемые колеса, молотильное устройство, колосовой и зерновой шнеки, решетный стан», — сообщала многотиражка.

В обеденный перерыв «контрольный пост» второго механического цеха — Яша Зайцев и Наташа пришли на сборку поглядеть собственными глазами, «как идет дело».

Комбайн обрастал новыми деталями. На длинных подкосах высился выкрашенный в красный цвет бункер, спереди белели лопасти хедера.

На электрокаре подкатили мотор. Ибрагимов кликнул своих ребят и начал установку мотора.

— Даже не обедаете? — удивился Яков.

— А мы уже, — ответил Ибрагимов.

Стоявший на бункере Ваня Колчин снял кепку и игривым жестом приветствовал гостей:

— А, жильцы дома престарелых! Здрасте!

— Иван! — сердито осадил самого младшего сборщика Ибрагимов.

Но комсомольцы второго механического уже сверлили глазами Колчина.

— Из тебя неплохой попугай бы вышел! — громко отозвалась Наташа.

— Ты что это там чирикаешь, как воробей с колокольни? — крикнул Яша Зайцев, криво улыбаясь. В голосе его сквозила обида. — Слезай, я тебе зернышек подкину.

— Вы бы лучше подкинули конических шестеренок! — не унимался Колчин.

— И то правда, — застенчиво и будто извиняясь за дерзость Вани, произнес Ибрагимов. — Дозарезу нужны шестеренки.

— Мы ведь вам комплект шестеренок отправили, — громко возразил Яша Зайцев.