Человек из Назарета

– Я поверю только тогда, когда увижу, – сказал недоверчиво Фома. – А эти люди не собираются нас хватать и тащить в тюрьму?

– Нет, – ответила Саломея. – Но вам лучше покинуть Иудею. Так он сказал.

– Он? – нахмурился Малыш Иаков. – Что ты имеешь в виду? Он!

– Я видела его, – сказала Саломея.

– Видела?

Ученики Иисуса вежливо улыбались, пожимали плечами. Ох уж эти женщины! Вечные фантазии, видения… Чуть что – и они готовы поверить во что угодно!

– Можете мне не верить, – проговорила Саломея. – Но он пришел ко мне на постоялый двор – туда, где мы ночевали. Пришел утром. Как раз за час до того, как меня забрали к прокуратору. Я не спала. У меня возникло чувство, что…

– Предчувствие, – подсказал Варфоломей, устало глядя на девушку.

– Я не знаю этого слова. Но это был он – его лицо, его голос. А еще руки и ноги – на них остались раны от… Ну, как тогда, когда они его снимали.

– Ты уверена?

Саломея кивнула.

– Мне кажется, я поняла, – сказала она. – Эта новость должна была прийти к вам от его матери, но она уже отправилась в Назарет. Или от моей сестры, как я ее называю, – той, что когда-то звалась блудницей, а потом короновала его на царство. Но она пришла к вам от меня, от той, что танцевала перед своим приемным отцом ради награды, которой жаждала ее мать. Той, что закончила свой танец обнаженной, а потом получила голову пророка на блюде и видела, как ее швырнули в огонь.

– Так это была ты, – покачал головой Симон. – Ты…

– Если вы мне не верите, – не унималась Саломея. – Или не хотите верить, отправляйтесь назад, в Галилею. Начинайте снова рыбачить, или что вы там делали?

– Мы не все из Галилеи, – сказал Фома. – Я жил по другую сторону моря, в стране Гадаринской. Оттуда же и Фаддей.

– Больше того, что я сказала, я сказать не могу, – сказала царевна. – Он появился передо мной в тот момент, когда запели петухи, и сказал, что кто-то должен отправиться к вам и…

– И сказать, чтобы мы шли в Галилею. Так? Он сказал, в какое место в Галилее?

– Нет. Но куда бы в Галилее вы ни пришли, он будет там.

– Ну что ж, – сказал Филипп без особого энтузиазма. – Тогда нам следует идти в Галилею.

– Я направляюсь туда же, – сказала Саломея. – Вам я сообщила то, что должна была сообщить. И хочу вам пожелать… Как мы это говорим? Да спасет вас Иисус? Да пребудет с вами Господь?

– И то и другое к месту, – отозвался Матфей с глубокой серьезностью в голосе. – И спасибо тебе! Мы все благодарны тебе, сестра! Ты для нас именно сестра – мы все это знаем.

– Я рада! – произнесла Саломея, улыбнулась и приветственно махнула рукой, прощаясь так, как девушка прощается с друзьями. Потом повернулась, подошла к своей лошади, забралась в седло с помощью своих подоспевших спутников и кивком приказала кавалькаде двигаться в путь.

Ученики Иисуса дождались, пока топот копыт не стихнет в утреннем воздухе, после чего Петр повернулся к своим братьям и сказал:

– Идем в Галилею.

– Все вместе? – спросил Фома. – Власти могут нас схватить. Одиннадцать человек, все как один гнусавят по-галилейски.

– Какие власти?

– И те и другие, – ответил Фома. – Никому из них не доверяю. Задержат нас за то, что проповедуем ложную доктрину, следовали за ложным пророком.

Замолчал. И, подумав несколько мгновений, заговорил вновь:

– Итак, это была именно она. Та самая девушка. Бедное дитя, сколько ей пришлось пережить! Двое из величайших пророков пали жертвой предательства и погибли на ее глазах.

– Но один из них восстал! – воскликнул Малыш Иаков, с трудом сдерживая мощь своего голоса. – Сколько раз мне говорить о том, что мы видели в Иерусалиме? А теперь и она сказала, что видела его – как меня и вас. С ранами на руках и ногах. Неужели вы не можете в это поверить?

– Когда я поверю, я тебе скажу, – проговорил Фома с нотками ярости в голосе. – Больше нас никто не обманет и не предаст. Помяните мои слова, сейчас появится множество самозванцев, которые станут выдавать себя за Иисуса. Вы еще скажете мне спасибо за то, что я нынче сомневаюсь – так ты вроде это назвал, Варфоломей. И, как я думаю, сам Иисус был бы рад, что я к вам пришел, – должен же быть хотя бы один человек, кто не верит всему на слово! И я говорю: я поверю только тогда, когда увижу эти раны на ногах и руках. Вблизи и на свету, а не издалека и в темноте. Я поверю только тогда, когда запущу свои пальцы в эти чертовы раны. Говорю вам – нынче время быть осторожными.

Ученики погрузились в молчание. Размышляли. Фаддей, слушая Фому, одобрительно кивал.

Наконец, Петр сказал:

– Давайте не все сразу, братья. Во что нам верить, а во что нет, решим потом. Сейчас нужно поговорить о том, как нам выдвигаться. Фома прав – лучше отправиться небольшими группами. По двое или по трое. Встречаемся в Капернауме. В нашем доме. Так, Андрей? Фома и Матфей пойдут первыми. Нет нужды говорить об осторожности. Наденьте капюшоны. С незнакомцами не говорите.

– Нам теперь все – незнакомцы, – сказал Матфей.

– Именно поэтому и нужно быть осторожными. И нам понадобятся деньги. Если, конечно, они у нас есть.

– Есть немного, – сказал Иоанн, который стал теперь кем-то вроде казначея.