Человек, который разгадал рынок. Как математик Джим Саймонс заработал на фондовом рынке 23 млрд долларов

Особенно выгодной казалась торговля немецкими марками. Если в один день курс валюты возрастал, то появлялась на удивление высокая вероятность, что на следующий день он также повысится. Если же курс снижался, то зачастую он падал и на следующий день. Независимо от того, какую корреляцию изучала команда – ежемесячную, еженедельную, ежедневную или даже почасовую – курс немецкой марки демонстрировал необычную предрасположенность сохранять тенденцию на протяжении определенного временного промежутка, который продолжался дольше, чем этого можно было ожидать.

Когда вы подбрасываете монетку, существует 25 %-ная вероятность того, что два раза подряд у вас выпадет орел, но нет никакой взаимосвязи между первым и последующим броском. Тогда как Штраус, Лауфер и Берлекэмп определили, что корреляция ценовых движений немецкой марки между двумя любыми последовательными временными промежутками составляет целых 20 %. Это означает, что данная последовательность повторялась более половины времени. Для сравнения, команда обнаружила подобную корреляцию между последовательными периодами примерно в 10 % и для других валют, 7 % для золота, 4 % для свинины и других сырьевых товаров и только 1 % для акций.

«Масштаб времени, видимо, не играет роли, – однажды удивленно сообщил Берлекэмп своему коллеге, – мы получаем такое же статистическое отклонение».

В корреляции изменений цен при переходе от одного временного промежутка к последующему не должно быть определенной частотности, по крайней мере, по мнению большинства экономистов того периода, которые придерживались гипотезы эффективного рынка. Согласно этой точке зрения, невозможно сорвать куш на бирже, если построить свою торговую стратегию на отклонениях ценовых значений – их не должно быть. Ученые утверждали, что при обнаружении подобных отклонений в процесс сразу должны вмешаться инвесторы и устранить их.

Закономерности, обнаруженные в торговых операциях с немецкой маркой, – и даже более сильная корреляция, выявленная в курсе иены, – стали настолько неожиданными, что команда твердо решила выяснить, почему так происходит. Штраус нашел научные статьи, в которых утверждалось, что центральные банки не приветствуют резкие колебания валютных курсов, которые могут негативно отразиться на экономике, поэтому они вмешиваются, чтобы замедлить резкие движения цен в том или ином направлении, таким образом, сохраняя эти тенденции более продолжительный промежуток времени. Берлекэмп считал, что то, насколько медленно крупные компании вроде Eastman Kodak Company, принимают деловые решения, наводит на мысль, что экономические факторы, лежащие в основе изменений валютных курсов, скорее всего, оказывают влияние на протяжении многих месяцев.

«Люди придерживаются старых привычек дольше, чем это необходимо», – утверждал он.

Колебания на валютных рынках стали частью растущего многообразия торгуемых эффектов Medallion, как они их называли.

Берлекэмп, Лауфер и Штраус провели не один месяц за изучением данных, работая часами, не отрываясь от компьютера, анализируя поведение цен в зависимости от десятков тысяч различных рыночных событий. Саймонс подключался ежедневно, лично или по телефону, рассказывая о собственных идеях по улучшению торговой системы, и одновременно мотивировал команду продолжить поиски того, что он назвал «тонкими аномалиями», которые другие упускали из виду.

Кроме повторяющихся последовательностей, которые, казалось, не лишены смысла, система, разработанная Берлекэмпом, Штраусом и Лауфером, отмечала едва различимые необъяснимые закономерности на различных рынках. Эти тенденции и отклонения иногда происходили так стремительно, что большинство инвесторов их просто не замечало. Поэтому команда называла их призраками, которые появлялись достаточно часто и стали достойным дополнением различных торговых идей, рассматриваемых ими. Саймонс пришел к выводу, что причины не играют никакой роли, если сделки при этом приносят прибыль.