Человек на войне (сборник)

«Отец, Сын и Святый Дух, Всесвятая и Единосущная и Живоначальная Троица, Едино Божество и Царство, да благословит вас, и да подаст вам долгожитие, благочадие, преспеяние живота и веры: и да исполнит вас всех сущих на земли благих: да сподобит вас и обещанных благ восприятия, молитвами Святыя Богородицы и всех святых, аминь».

Надежда украдкой смотрит на свою руку.

Кольцо на пальце не золотое, а медное, но ничего, ничего, обязательно будет и золотое, дайте только срок. Вон сколько радостных, родных лиц – и мамы, и Колиной родни, и подруг заводских, и Колиных друзей. Все они целуют ее и поздравляют, и все желают счастья.

Да и как же ему не быть, счастью, если такой свет в душе, и Богородица с Пречистым Ее ликом смотрит на Надежду с тихой ласковой и материнской теплотой.

6

Свадьба была осенью, а весной уже и скрыть трудно, что беременна. Рожать, по всем расчетам, придется летом – время самое подходящее. Надо бы, конечно, уходить в декретный отпуск, но Надежда все откладывала: успеется.

На работе оно как-то даже и легче. Делаешь свое дело и не замечаешь, как время летит. Конечно, когда он там ножками толкнется, приходится остановиться, замереть.

Успокоит она его, скажет: «Ну, чего ты, маленький. Еще не время, потерпи. Нам с тобой волноваться нельзя. Надо, чтобы ты родился крепким и здоровеньким».

Он и успокоится.

Надежда почему-то говорила с ним, как с мальчиком. Как-то даже не думала, что девочка родится. А почему – и сама не знала.

– Это Один Господь знает, кто будет, – говорил Николай. – А если девочка, так и что? Разве плохо?

Она соглашалась, а он продолжал:

– Ну, а если мальчик, то назовем его Николаем.

– Нам одного, что ли, мало? Почему Николаем-то называть?

Он чуть снисходительно улыбнулся, а потом объяснил назидательно и возвысив голос. Вообще, Надежда заметила, что муж, когда дело касается всего, что связано с верой, говорит строго и назидательно. Знал он куда больше ее, и она не перечила, слушала внимательно, радуясь, что он у нее про веру знает много и твердо. Но вида она не показывала, слушала внимательно, но как бы с некоторым снисхождением.

– Николай Угодник – небесный мой покровитель, вот в чем дело. И когда я молюсь и прошу его, он помогает. Незримо, конечно, но я чувствую, по его заступничеству. Вообще, он помощник скорый и справедливый, и потому я прошу его, чтобы ты родила без особых мучений, и чтобы сын был крепкий.

– А я Богородице молюсь.

– Это само собой, – покровительственно говорил Николай. – Молиться надо Господу, Богородице, а вот потом и святителю Николаю. Знаешь, что его день в году дважды? Есть Николай зимний, а есть и летний. Потому как летом, а именно в мае, мощи его купцы перенесли из Турции в Италию, в город Бари.

– Умный ты у меня, – она тыкала его кулачком и смеялась.

– Да погоди ты, я серьезно. Пусть будет Николай, согласна?

– Согласна, согласна, – она прижималась к нему и вздыхала. – Страшно, конечно, а все равно не боюсь. Я первая, что ли? Вот только нам приготовить все надо и подумать, как разместиться.

– Уже все придумал, – солидно отвечал Николай. – Кроватку его рядом поставим. А когда тебе с ним надо, я на сундуке устроюсь, уже примеривался.

– Ну и как? Бока-то не болят?

– Еще как удобно. Только вот все же матрац бы купить, а то бока-то, действительно…

И он тоже улыбался и радовался, что Надежда переносит беременность спокойно, и не то, что капризничает, а находится даже в каком-то особом состоянии, которое, наверное, мужчинам никогда не понять.

Он думал о матери своей, она родила двоих. Тоже жили в одной комнате при кирпичном заводе в Рузаевке-то. И ничего, все выросли, все на ноги встали.

Помнил Николай и каким отец вернулся с войны – полуживой. Ранение было тяжелое, потом контузия. От ноги одна кость осталась. Могли вообще ногу отрезать, но мама его лечила, выхаживала. И выходила.

Теперь черед Нади рожать. Первенец будет. А если и вправду дочка? Ну, пусть будет дочка, потом и сына родит.

Хорошо, если бы у них в семье было бы три сына…

Он улыбался, одергивал себя, говоря себе: «Ишь, размечтался. Первенца надо, а я уже о троих…»

И Надежда думала о своем ребеночке, он пока в ней и должен вот-вот появиться на свет. Ох, скорей бы, скорей. Уже и ждать устала.

Все шло своим чередом. И вот однажды, когда она совсем не думала о своем маленьком, он вдруг толкнулся так сильно, что у нее дух занялся.

Она схватилась за живот и согнулась, сильно вскрикнув.

Подруга, работавшая рядом, из-за грохота, неумолчно стоявшего в цехе, не услышала вскриков Надежды. Да и некогда было зыркать по сторонам – зазеваешься, может и палец оттяпать.

Но через минуту-другую все же увидела, что Надежда стоит согнувшись.

Выключила станок, подошла к подруге.

– Надя?

Надежда и ответить не смогла.

По лицу, искаженному болью, подруга все поняла и повела Надежду к выходу из цеха.

Остановила проезжавший мимо автокар, усадила подругу.

– Ну, надо же. Ну что мы за дуры? – причитала она. – Ну, почему до последней минуты тянем? И я так же рожала. Терпи, Надька, сейчас…

Автокаром правила пожилая женщина, и ей не надо было объяснять, что происходит.