Человек на войне (сборник)

А в ноябре пришла к ним домой Нина, Валентинина одноклассница и ближайшая ее подруга, оборванная и измученная пережитым и усталостью. Рассказала, что им – ей, Валентине и другим девчонкам, которых пригласили в райком для беседы, – объявили: для выполнения ответственного задания командования на временно оккупированной врагом территории нужны морально стойкие девушки с привлекательной внешностью.

После недолгого обучения, в основном немецкому языку, их вывели за линию фронта, чтобы они заводили знакомства с фашистскими офицерами и получали от них нужную нашему командованию информацию.

Не прошло и месяца, как начались провалы. Девчонок арестовывали одну за другой, пытали и расстреливали. А четверых, в их числе Валентину, согнав на площадь жителей поселка, повесили для назидания и устрашения.

Из всей группы Нина одна уцелела, просто чудом. Укрыли и помогли переправиться через линию фронта местные жители и подпольщики.

Больше ничего не сказала. На просьбу рассказать поподробнее, только головой покачала:

– Такое там было… такое… вспоминать не хочется. Страшно. В другой раз… может быть… если смогу…

Недели две спустя зашла еще раз, попрощаться – уезжает в эвакуацию в Ярославскую область.

Перед Новым годом Вовкиного отца перевели из Ленинграда в другую часть, потому что он совсем отощал, уже еле ходил и опухать начал от голода. Из того, что в полковой столовой давали, ел самую малость, нес еду домой жене и сыну. И ругал его командир полка, и уговаривал, но запретить не мог. Впрочем, такое происходило не только с Вовкиным отцом, но и со многими военными, чьи семьи жили в блокадном Ленинграде.

Остался Вовка вдвоем с матерью. Может быть, и в этом причина, почему в разведку не взяли. А скорее всего, оставили его в городе помогать контрразведчикам. Потому что стал Вовка больше времени проводить на улицах с ребятами. Впрочем, он всегда был компанейским парнем, но сейчас у Миши глаз опытный, и он быстро отметил – играет Вовка со своими дружками в основном вблизи мостов, оборонных объектов, воинских частей и в таком месте, что их не очень-то заметно, зато им не только дороги и тропинки видны, но и скрытые пути подхода к объекту. Вряд ли это случайно.

А однажды, не застав дома, в чужом дворе нашел их, Вовку с компанией. Тоже играли. Но стоило появиться у дома прихрамывавшему человеку с палочкой, в военной форме без знаков различия и с вещмешком за плечами, как один из Вовкиных друзей прошептал:

– Носатый.

Вовка ему даже не головой, а одними глазами кивнул, и тот тихо и неприметно исчез. Появился так же тихо и незаметно, как исчез, и опять молча переглянулся с Вовкой и кивнул. А когда «носатый» вышел из дома, Вовка сказал:

– Миш, мы сейчас в другое место пойдем играть. Тебе туда нельзя. Ты не обижайся.

Обидеться Миша не обиделся, вдруг и на самом деле это вражеский агент, заподозрит ребят, его здесь запомнит, а там, за линией фронта, опознает. Зачем это нужно? Поэтому лучше, чтоб не запомнил, а еще лучше – не видел. Но все-таки, если по-честному, царапнула его отставка по самолюбию.

А у Дергачевых всегда есть вода. Много воды и водогрей дровяной, можно даже в ванну почти до половины воды набрать и помыться. Папа их, дядя Ваня, погиб под Красным Селом. Старшая дочь Вера, ей уже девятнадцать, боец МПВО, и у нее жених есть, краснофлотец с крейсера «Киров», наводчик второй башни главного калибра Валентин Сергеевич Васильев.

В квартире у них, в ванной под потолком установлен огромный бак, Валентин где-то раздобыл и со своими товарищами-краснофлотцами затащил, в квартиру и укрепил под потолком в ванной. Теперь, как только дают воду, они первым делом заполняют бак и поэтому всегда с водой. И на питье, и на мытье хватает.

А раньше воду очень экономно расходовали, ясное дело: не из крана течет, на себе носить надо. Раз в неделю устраивали банный день, мылись в корыте. Потом в этой же воде белье стирали, а остатками мыли пол.

И еще немаловажный момент: на крейсере частенько собирают рыболовную команду, которая ловит рыбу для экипажа, Валентина постоянно включают в ее состав. А он всегда находит возможность закинуть невесте авоську свежей рыбы.

Этажом выше, как раз над ними, живет медсестра Юлия, живет, как она говорит, теперь за двоих – за себя и за дедушку.

Дед ее, по профессии сварщик, человек крепкий и мастер на все руки, отдавал внучке с начала блокады часть, а с октября – половину своего пайка. В ноябре и декабре, в самое голодное время, хотел было отдавать весь паек, но прикинул, что так быстро умрет, а чем дольше проживет, тем дольше сможет подкармливать внучку.

Внучка запротестовала, но дед где хитростью, где уговорами: «Я старый, мне много не надо. И работа у меня сидячая», – подкладывал ей кусочки.