Человек, научивший мир читать

Единый реестр запрещенных сайтов – автоматизированная информационная система ведения и использования базы данных о сайтах, содержащих запрещённую к распространению в Российской Федерации информацию. Он находится в ведении Роскомнадзора, но решение о внесении в реестр могут принимать также МВД (борьба с порнографией), ФСКН (оборот наркотиков) и Роспотребнадзор (призывы к самоубийству). Кроме того, Генеральная прокуратура имеет право блокировать сайты и домены, содержащие призывы к массовым беспорядкам, экстремистской деятельности, разжиганию межнациональной и межконфессиональной розни, участию в террористической деятельности.

7 июня 2012 года в Государственную думу был внесен, а 11 июня уже принят законопроект, предполагающий внесение в федеральные законы положений, позволяющих ограничить доступ к сайтам, содержащим противоправную информацию. Ряд экспертов высказал опасения, что данные меры будут использоваться для интернет-цензуры. Среди множества сайтов, с тех пор внесенных в Реестр, в разное время оказывались популярная энциклопедия «Лукморье», интернет-библиотека «Либрусек», некоторые статьи русской Википедии, социальная сеть ВКонтакте.

* * *

«Я думал, вам это прекрасно известно: мы, типографы, ничего не можем положить под пресс – будь то стихотворение, текст или целая книга, – пока это не будет проверено, отредактировано и утверждено назначенными богословами, и пока мы не получим разрешение на печать от суда», – пишет Плантен в конце 1561 года одному из нетерпеливых авторов по поводу затянувшихся сроков публикации[93]. Итак, два документа: approbatio от церковных властей и «привилегия», или патент, от светских. Сначала текст шел к церковному цензору для проверки на религиозную ортодоксальность. Церковная цензура существовала с тех пор, как церковь оформилась в самостоятельный институт, но в Нидерландах она играла вовсе не главную роль. Важнее – и теоретически сложнее – было получить патент, ту самую «привилегию», о которой говорится в эдиктах Карла V. Он не просто разрешал типографу начинать печать, но и давал монополию на печать именно этого издания на определенное количество лет.

Читая цензурные предписания императора, в это трудно поверить, но патенты когда-то выдумали сами типографы и уговорили власти ввести их в оборот – на свою голову. Ведь начиналось все с обычного интеллектуального пиратства. На заре книгопечатания авторского права не существовало. Автор приносил типографу текст. Заплатив один раз, тот мог печатать его, сколько хотел, не отчисляя никаких процентов. И хорошо еще, если текст приносил сам автор. Например, 95 тезисов Лютера перевели на немецкий и отдали типографам без его ведома, а те стали печатать и продавать, неплохо заработав, – и это была обычная практика. Печатнику, конечно, тоже приходилось несладко: он готовил текст к публикации – гонорар автору, корректура, редактура, дизайн, сама печать; а потом, если издание начинало хорошо продаваться, кто-то просто копировал его и отнимал часть прибыли.

Проходит некоторое время, пока в любой новой сфере сформируется представление о том, что можно, а чего нельзя, и получит свое выражение в юридических документах. Вспомним, как Стив Джобс однажды очень удачно прогулялся по исследовательскому отделу фирмы Xerox, а потом, реализовав часть увиденного в своей продукции, говорил, что они же «сами все ему показали». Как Билл Гейтс возмущался, что в компьютерном клубе, где тогда собирались юные будущие лидеры рынка новых технологий, написанное им программное обеспечение ходит по рукам. И как Плантен строго следил за тем, чтобы работники ничего не выносили из типографии и не разговаривали вне ее стен о том, что там происходит.