Человек-тень

Элспит легла на живот, сунула руку в дыру и начала шарить среди остатков теплоизоляции в том месте, куда Мэгги ударила ногой. Когда ее рука показалась опять, в ней было зажато что-то маленькое, белое и круглое.

Череп треснул, и часть его отвалилась, но было ясно, кому он мог принадлежать.

– Это младенец, – сказала Мэгги.

– Это был младенец, – поправила ее Элспит.

Зевьер осторожно взял у нее череп и положил его на пол.

– Теперь у нас есть еще одна причина постараться выбраться отсюда как можно скорей, – сказал парень. Одной рукой он обнял Элспит, а другой – Мэгги. – Мы можем это сделать. Но только если не поддадимся страху и не будем отвлекаться. Выбравшись отсюда, мы сделаем так, чтобы всех, кто умер здесь, похоронили. Мы не допустим, чтобы о них забыли, я вам это обещаю. Вы должны быть храбрыми. Мэгги, ты готова попытаться еще раз?

– Думаю, да, – ответила девочка. – Но не правой ногой. Я здорово повредила лодыжку.

– Тогда работай левой ногой. Отпихни побольше теплоизоляционного материала, прежде чем топать. Нам нельзя допускать новых травм.

Они снова заняли свои прежние позиции.

Мэгги очистила ногой участок поверхности, прежде чем топнуть опять, затем подняла ногу и с силой опустила ее. Ничего. Зевьер посмотрел в дыру. Удар не оставил на гипсокартоне никаких следов. Мэгги еще раз подняла ногу и топнула изо всей силы, всадив каблук в гипсокартон. Эхо отдалось от потолка над их головами, но и этот удар оказался безрезультатным.

– Надо продолжать попытки, – сказал Зевьер. – Будь Фергюс в доме, он бы уже услышал нас. Мэгги, попробуй еще несколько раз, затем тебя сменит Элспит. Я знаю, Элспит, вам будет нелегко просунуть ноги между балками, но другого выхода у нас нет.

– Как вы думаете, каким образом он убил всех этих людей? – спросила Мэгги.

– У меня нет намерения это выяснять, – ответил Зевьер, взяв девчушку за подбородок и заставив посмотреть себе в глаза. – Потому что с нами это не случится.

– У меня есть идея, – воскликнула Элспит. – У Мэгги не хватает сил, чтобы проломить гипсокартон. Но если я буду стоять на нем достаточно долго, то рано или поздно он поддастся, не так ли?

– Расстояние между балками небольшое, Мэгги не сможет вас удержать, а я недостаточно мобилен, чтобы гарантировать свою помощь, так что вы можете пораниться либо о балки, либо в результате падения. К тому же у вас рана на левой руке, нужно помнить и об этом.

– Пустяки! Если надо выбирать между этим и смертью от рук психа в этой чертовой квартире, то я знаю, что выберу. Надо хотя бы попытаться сбежать. Давай, Мэгги, вылезай. Попробуем еще раз.

– У нас есть только один шанс на успех этой затеи, – сказал Зевьер. – Если Фергюс войдет, когда вы будете свисать с потолка, то вам надо быть готовой драться.

– Присмотрите за Мэгги, – попросила Элспит. – Я смогу за себя постоять.

Глава 29

– Вы не должны были сообщать ему название вашего отеля. Это было слишком рискованно. Одно из главных правил полицейской работы состоит в том, чтобы никогда не делать это чем-то личным, – сказал Барда.

Конни сделала знак бармену «Балморала», чтобы он наполнил ее опустевший бокал.

– Чем-то личным? Мне это непонятно. Думаю, есть такие преступления, которые можно было бы назвать безличными. Мошенничества в банковской сфере, незаконная подача заявлений на пособия, угоны машин. Но убийство? Похищение человека? Что может быть более личным? Если мы не будем подходить к этому так же, как это делает преступник, то как нам удастся понять склад его ума?

– Это не было приглашением поиграть в психолога. Мы не должны делать ситуацию, и без того рискованную, еще более опасной. Теперь отделу особо важных расследований, который и так работает на пределе своих сил, сбившись с ног в поисках Мэгги, Элспит и Зевьера, надо еще и отрядить кого-то из своих сотрудников, чтобы круглосуточно наблюдать за вами и за отелем.

– Преступнику было необходимо, чтобы я доказала, что ради него я готова нарушить правила. Эмпатия – это не просто способность понять, что чувствует другой человек. Тут нужен более тонкий подход. Надо было одеться, как он, поделиться с ним чем-то личным, показать, что ты ему доверяешь. Мы не можем найти этого человека, Барда. И думаю, это не потому, что он необыкновенно умен. Это связано с его готовностью идти на риск. Он работает не так, как другие преступники. Игра, которую он ведет, неповторима. В ней сплетены ощущение собственного всемогущества и бред, связанный с внетелесными переживаниями.

Барда осушил бокал:

– И вот мы сидим в баре вашего отеля, ожидая звонка этого мерзавца. Что нам это дало? Теперь мы даже не гоняемся за своими хвостами, а просто сидим и смотрим на них. Только если окажется, что вы истолковали ситуацию неверно, в любой момент сюда может вбежать человек с ножом, желая прикончить ту, которую он видел по телевизору и которая помогает полиции установить его личность.

– Я ему не нужна, – ответила Конни.

– Вы слишком уверены в своей безопасности, а это опасно, ведь мы по-прежнему ничего не знаем о нашем убийце.