Человек-тень

– Я профайлер. Когда ты составляешь профиль преступника, он не сидит перед тобой и не сообщает тебе информацию о себе. И профайлинг – это целая наука. У меня есть несколько ниточек, но пока нет единого психологического диагноза, который позволил бы мне сплести их все воедино.

– А такой диагноз существует? – спросил инспектор.

– Да, – кивнула Конни. – Вы хотите есть?

– Нет не хочу, но мне хочется узнать, как закончилась история вашей болезни.

– Психиатр, поставивший мне диагноз «подростковая истерия» – кстати, это не реальная болезнь, а просто удобное клише, – попал в ДТП. Иногда стечение обстоятельств оказывается счастливым. В психиатрическое отделение прислали другого врача, более молодого и более современного, чем великий доктор Вебстер. Он настоял на том, чтобы изучить всех пациентов, начав с нуля, и был готов провести со мной время. Я постаралась сделать все, чтобы объясниться с этим врачом, используя язык жестов, но всякий раз, когда я начинала посылать сигналы, все как-то путалось. И он понял, что мои слезы вызваны горечью от ощущения бессилия, а вовсе не приступом злобы.

– И что было потом? – спросил Барда.

– Врач велел сделать мне еще одну томограмму мозга, изучил ее более внимательно, чем это сделал Вебстер, и пришел к выводу, что в той части моего мозга, которая отвечает за способность к общению, застрял маленький сгусток крови. Мне сделали операцию, и – слава богу – врач оказался прав.

Барда сделал глубокий вдох и медленный выдох.

– Тогда вы и потеряли способность видеть цвета? – спросил он.

– Да, и в тот же момент я вновь обрела жизнь. Ты что-то теряешь, а что-то находишь. Ваше здоровье. – И Конни подняла бокал и чокнулась с Бардой.

Инспектор не стал пить.

– А что случилось с доктором Вебстером? Он упрятал вас в психушку без всяких оснований. Это была явная преступная халатность и самая настоящая жестокость.

– Вебстер так до конца и не оправился от травм, полученных в ДТП. Теперь я знаю достаточно, чтобы понимать, он был социопатом, не способным к эмпатии, склонным к манипулированию людьми и полностью зацикленным на себе самом. К тому же он ненавидел женщин, особенно тех, которые не оказывали ему должного уважения. Моя бабушка была в ярости, в основном, как я полагаю, из-за своей собственной слепой веры в Вебстера. Были проведены переговоры с адвокатами Вебстера и его страховщиками. Денег, которые они выплатили мне, хватило на обучение и в бакалавриате, и в магистратуре, да и теперь их у меня остается более чем достаточно. И моя работа – это призвание. Мне, в общем-то, не нужны деньги, которые мне платят. Полагаю, то же самое можно сказать и о вас.

– Не совсем. Оплата обучения моих детей в школе и жена, которая любит наш дом в Тоскане, обходятся мне в круглую сумму.

– Разведитесь с ней, – предложила Конни.

– Это не так просто. – Барда тяжело вздохнул.

– Это просто, как два пальца обоссать, – усмехнулась Конни. – Верните себе контроль над ситуацией.

– Знаете, вы очень сердитый психолог. – Барда улыбнулся.

– Я очень прагматичный психолог. Иногда есть неоспоримое добро и неоспоримое зло, и нет ничего страшного в том, чтобы это признать. Гнев имеет важное значение. Он приносит очищение и подготавливает почву к разрешению противоречий. Я прописываю вам дозу ярости, в которую вы должны впадать ежедневно. Гневайтесь, Броуди Барда. Вы имеете на это право. – Мобильник Конни зазвонил, и она взяла его: – Конни Вулвайн.

– Это действительно доктор Вулвайн? – последовал вопрос.

Конни показала на свой мобильник, и Барда достал свой телефон, чтобы отправить сообщение.

– Да. С кем я говорю?

– Вы обратились ко мне. Я полагал, что вы ждали моего звонка.

– Да, я ждала вашего звонка, и я рада, что вы позвонили. Только я не знаю, как мне вас называть.

– Никак. Вам никак не надо меня называть. Вы сказали, что хотите знать, что Элспит и Мэгги в порядке. Они в порядке. Я позвонил только затем, чтобы сказать вам это. Я забочусь о них так, как полагается. У вас есть дети?

– Нет.

– Жаль. Из вас бы получилась хорошая мать. Я могу это определить.

– Я не уверена, что из меня вышла бы хорошая мать. – Конни рассмеялась. – Иногда я беспокоюсь о том, что слишком закоснела в своих привычках, чтобы стать матерью.

– Это не самое важное. Главное качество любого родителя состоит в том, чтобы взять на себя обязательство и не отступать от него. Главное, держаться намеченного курса.

– Согласна. Послушайте, это формальность, но мне нужно удостовериться в том, что вы действительно…

– Элспит где-то потеряла одну кроссовку. Я заметил это, только привезя ее домой. Об этом не говорилось в газетах. Этого хватит?

– Да, вполне. Кстати, раз уж мы заговорили на эту тему – не нужно ли Мэгги больше одежды или, быть может, ее учебники? Наверняка мы могли бы оставить все это в каком-то месте, где вам не пришлось бы вступать с нами в контакт.

– Нет, у нее все есть. Я подумал обо всем заранее.

– А Зевьеру скоро понадобятся его лекарства.

– Как долго он может обходиться без них?