Человек в поисках себя. Очерки антропологических и этических учений. Том 1. Античность и Средневековье

10. Остроумие или любезность – середина между неотесанностью, скучностью и шутовством, грубостью. Смысл здесь в том, чтобы уметь рассмешить, не прибегая к пошлости и срамословию. Стыд не является добродетелью в прямом смысле, поскольку… он больше напоминает страсть, нежели склад души[140]. Особенно важен стыд для молодых людей… потому что, живя по страсти, молодые совершают много проступков, а стыдливость препятствует им[141].

11. Среди этических добродетелей первое место принадлежит справедливости. «Несправедливым называют как нарушающего закон, так и берущего лишнее с других, и человека, не равно относящегося к другим людям. Ясно, что и справедливым называют то человека, поступающего по законам, то равно относящегося ко всем людям. Итак, понятие справедливости означает в одно и то же время как законное, так и равномерное, а несправедливости – противозаконное и неравное (отношение к людям). Но так как несправедлив также человек, стремящийся к лишней выгоде, то, следовательно, несправедливость имеет отношение к благам – не ко всем благам, а лишь к тем, которые создают (внешнее) счастье и несчастье, которые, говоря безусловно, всегда блага, но не суть таковые для каждого отдельного лица» (Там же. С. 83). Справедливость Аристотель именует величайшей из добродетелей, говоря, что «в справедливости заключаются все добродетели» (Там же. С. 84).

Достижение нравственной цели мыслитель связывает с соединением дианоэтических и этических добродетелей, ибо стремление должно быть осмысленным, чтобы стать нравственным, и наоборот, правильная мысль, лишь сопряженная со стремлением, осуществляется, а не остается благим пожеланием. Иначе говоря, цель и средства составляют единство, где именно цель определяет выбор средств, поэтому нравственный характер цели допускает лишь нравственные средства. И напротив, аморальной цели необходимо соответствуют безнравственные средства.

В данном случае Аристотель выступает новатором философии поступка, исследуя его структуру. Прежде всего, он увязывает поступок с проблемой свободы воли. Все поступки человека философ делит на произвольные, непроизвольные и смешанные. Основание для подобного различения является «авторство человека», то есть принцип поступка заключен в самом человеке или является внешним по отношению к нему. Аристотель подчеркивает, что только в том случае, если источником поступка является сам человек, у нас есть основание порицать или хвалить человека, т. к. только в этом случае он является ответственным за совершенный поступок.

Элементами структуры поступка являются воля и цель. Достижение цели требует выбора средств. Процесс определения средств состоит в обдумывании и завершается в намерении: «Человек – принцип своих действий, выбор касается действий, им совершаемых… действия суть средства, предпринимаемые ради цели, отличной от них… а намерение – то, на что человек решился а основании выбора» (Там же. С. 45). Нравственная ценность поступка в конечном счете зависит от характера цели, а также от того, насколько соответствует результат намерению. Только тот, кто преднамеренно совершает справедливый и добрый поступок, заслуживает похвалы. Тот же, кто точно такой же поступок совершил по воле случая – вне нравственной оценки.

Познание истинного блага доступно нравственному, правильно мыслящему человеку, но недоступно порочному. «Нравственный человек об этом судит верно, и то истинно в каждом отдельном случае, что ему кажется таковым, ибо каждый человек имеет свое собственное представление о прекрасном и приятном, и в том, может быть, и заключается величайшее преимущество нравственного человека, что он в каждом отдельном случае находит истину, будучи как бы мерилом и законом ее» (Там же. С. 46).