Человек в поисках себя. Очерки антропологических и этических учений. Том 1. Античность и Средневековье

Фатализм, пессимизм и аскетизм стоиков – прямо противоположное учение детерминизма, оптимизма и жизнерадостности эпикуреизма. Именно поэтому в яростной борьбе с эпикурейцами «отцы церкви», более других Августин Аврелий, энергично использовали мысли стоиков.

§ 7. Скептицизм. Секст Эмпирик

Третьим влиятельным направлением в римскую эпоху продолжал оставаться скептицизм. Самым выдающимся последователем Пиррона в эту эпоху был философ, врач и астроном, младший современник Марка Аврелия Секст Эмпирик (конец II – начало III в.). Его творческий расцвет выпал на время гражданской войны, эпоху императора Септимия Севера и его преемников – представителей династии Северов.

Главная его заслуга состоит в том, что он критиковал понятие бога и религиозные верования как таковые. Секст учил, что скептик ничего не утверждает и ничего не отрицает, он – «ищущий».

Одно из важнейших сочинений Секста Эмпирика – «Пирроновы положения». Здесь автор проводит мысль, что цель философии состоит в достижении душевного спокойствия и вытекающего отсюда личного счастья. Философ убежден, что именно позиция скептика – единственный пусть к достижению этой цели.

Основной тезис скептицизма в сфере этики – релятивность любых положений морали. По пути этического релятивизма скептики идут еще дальше софистов и доходят до отрицания истинности всяческих нравственных установлений и до отрицания в итоге самой этики как науки об истинном благе и истинном зле. По этой причине Маркс именовал скептиков «учеными среди философов; их работа заключается в противопоставлении, а следовательно – и в собирании различных, ранее высказанных утверждений»[206].

Секст Эмпирик утверждает, что этика «занимается различением прекрасного, дурного и безразличного»[207]. Однако общепринятого критерия их различения нет, поэтому неизбежны воздержание от суждения и невозможность «установить, чем является благо по природе»[208]. «…Если существование блага, зла и безразличного не общепризнано, то признанное искусство, пожалуй, даже не существует, а если и признать его предположительно существующим, то оно не приносит владеющим им никакой пользы, а наоборот, внушает им величайшее беспокойство; поэтому догматики, как кажется, напрасно так важно насупливают брови, говоря о названной ими этической части так называемой философии»[209].

Критикуя те или иные позитивные этические установления, Секст утверждает, что каковыми бы они не были в теории, в жизни философы, их высказывающие, так или иначе следуют обычаю и жизненной практике.

§ 8. Неоплатонизм

Палитра этических взглядов в эпоху Римской империи, безусловно, многократно шире описанных выше систем. Продолжали свое развитие неопифагореизм, платонизм и аристотелизм.

Неопифагореизм, возникший в I столетии до н. э., просуществовал как минимум до III века. Во II в. выдающимся неопифагорецем был Нумений, явившийся предтечей синтеза с платонизмом и подготовившего тем самым появление неоплатонизма. Манический мистицизм нового пифагорейства был свойствен и многим другим течениям поздней античности, что было свидетельством ее окончательного заката.

Аристотелизм римской эпохи являл собой третий период развития Ликея (I–II вв.). В это время практически не обнаруживается сколько-нибудь крупного имени в истории перипатетической философии, разве что Александр Афродизийский. Ученые этого времени занимались большей частью комментаторством Аристотеля и изданием его сочинений. С III столетия аристотелизм теряется в неоплатонизме и перестает существовать как самостоятельная школа.

Платонизм развивался в организационной форме Пятой Академии, сложившейся в эпоху позднего эллинизма, в I в. до н. э – до II столетия, а с III–VI века – в форме неоплатонизма.

Виднейшими величинами Академии на заре новой эры были Филон Александрийский (25 г. до н. э. – 50 г.), о котором уже было сказано выше, и выдающийся греческий моралист и историк Плутарх Херонейский (45–127). Его антропологические взгляды, сформированные во многом под воздействием Посидония, сосредоточены в работе «О рождении души по Тимею». Они являют собой промежуточное звено между классическим платонизмом и неоплатонизмом.

В этике Плутарх апеллировал к исторически сложившимся данностям человеческих отношений. Отсюда его отвращение к доктринерству, узости, нежизненному ригоризму (в частности, в полемике со стоиками) и в то же время обывательское почтение ко всему общепринятому: его защита традиционной религии от эпикурейской критики. Этическая норма для Плутарха – не утопическая теория, а идеализированная практика старой полисной Греции, поэтому он прибавлял к моральным трактатам и диалогам дополняющий их цикл «Параллельных жизнеописаний» знаменитых греков и римлян прошлого, где моральный идеал выявляется на конкретном историческом примере.