Человек за бортом. Полярная повесть

Так и поступили. Получив от Вари очередное письмо, в котором она писала, что билет заказала, Толик тут же отправил на электронную почту гостиницы со звучным названием «Амбассадор» заявку и уже через час получил номер брони на имя Варвары Максимовой. Никакой предоплаты гостиница, к счастью, не потребовала, расчет производился на месте. Двадцать дней до Кейптауна показались Никите вечностью. Новостью Никита поделился только с Саней. Более практичный друг посоветовал немедля обратиться к начальнику станции. «Запряжет тебя Клюв на вахты, и будешь ты на свою Варю с борта смотреть, так что иди к нему договаривайся», – убеждал Саня. После ужина Никита последовал совету друга, подошел к начальнику, объяснил, что так, мол, и так, жена в Кейптаун прилетает, повидаться перед дальней зимовкой.

Петр Петрович напустил на себя строгость:

– В договоре что сказано? В договоре сказано, что срок экспедиции начинается с отхода ледокола и заканчивается в порту Санкт-Петербурга. Никакие свидания ни с какими женами договором не предусмотрены. Вахта есть вахта – это святое.

– Я же не про лазарет говорю, в лазарете отдежурю, как положено, понимаю, что здесь меня никто заменить не может. Я про другие вахты, всякие там погрузки-разгрузки… Хотя бы от них меня освободить можно?

– Нельзя! – сказал, как отрезал, Клюв. – Как раз-таки в порту закупаться будем на всю зимовку, работы за край, а ты – на свиданку, вишь, намылился… Ты со мной согласовал, когда жену вызывал? Не согласовал. А теперь приходишь, здрасте-пожалуйста, отпустите меня к жене. Заранее надо было спрашивать.

– Может, мне еще согласовывать, на каком боку спать?

– Понадобится, будешь и не про то спрашивать, – заявил начальник, но потом, все же смягчившись, добавил: – Поговори с мужиками, может, кто тебя и заменит. Но учти, я про это ничего не знаю и знать не хочу. Если на вахте по расписанию никого не будет, накажу тебя, сниму полярную надбавку.

И снова выручил верный друг Саня. Услышав от Никиты, чем закончился его разговор с начальством, он успокоил: «И в голову не бери, подменю тебя, никто и не узнает».

– Да у тебя своих вахт хватает, – засомневался Никита. – Ты же не двужильный.

– Двужильный, еще какой двужильный, ты даже не знаешь, – рассмеялся Саня.

***

Атлантический океан их баловал полным штилем, и ровно через двадцать дней «Академик Смирнов» причалил в порту Кейптаун Южно-Африканской Республики. Выдали полярникам по сто евро, объявив, что стоянка – семь дней. Никита ринулся по трапу первым. Никакого пограничного досмотра здесь не было, и уже через несколько минут он обнимал любимую Вареньку.

– Тебя на сколько отпустили? – спросила Варя, когда они направились в город.

– Каждый день с девяти утра до двадцати одного вечера, – отрапортовала Никита.

– Всего-то, – огорчилась Варя.

– Не всего-то, а целых 62 часа будем вместе, – стараясь выглядеть веселым, он обнял ее за плечи. – Я уже все подсчитал, за минусом вахты в лазарете – ровно 62 часа. Совсем немало, особенно, если учесть, что мы вообще могли и не увидеться здесь.

– Не могли, – серьезно возразила Варя. – Я заранее решила, что полечу в Кейптаун, чего бы мне это ни стоило. Я бы просто не выдержала так долго тебя не видеть.

– А где ты деньги на билет взяла? Я когда письмо от тебя получил, так ошалел от радости, что даже спросить тебя об этом забыл.

– Деньги дал твой дедушка. Я попросила у Никиты Борисовича помочь мне с ночными дежурствами в его бывшей клинике. А он как узнал, что я хочу на билет заработать, говорит мне: «Мы все Никите письма напишем, писем будет много, понадобится дипкурьер нашей семьи к младшему Максимову. Ты согласна?» – «Согласна», – говорю. А он достает свой знаменитый старинный бумажник, ну этот, с серебряной монограммой, вынимает деньги и говорит: «А это, сударыня, жалованье дипкурьера». Представляешь?

Никита живо представил себе эту сценку. Академик Максимов с юных лет обожал шутки, шарады, с людьми без чувства юмора старался не общаться, считая их ограниченными.

…Целыми днями бродили они по городу, который наводнили туристы. Повсюду слышалась разноязыкая речь. Туристические автобусы курсировали с интервалом в десять-пятнадцать минут, и они побывали на мысе Доброй Надежды, знаменитой Столовой горе, в Кейп-Понте, любовались невероятным переплетением огней, которыми славилась знаменитая на весь мир кейптаунская гавань… Обедали где придется, не замечая, что едят.

– Представляешь, Варюша, – с восторгом рассказывал Никита. – Даже точно неизвестно, когда здесь появились первые людские поселения. Недавно в пещере Пирс-Кейв проводились археологические раскопки, и археологи утверждают, что некоторым предметам примерно двенадцать тысяч лет! Ты только представь себе – двенадцать тысяч! А вообще до открытия Суэцкого канала Кейптаун был главным перевалочным пунктом для торговых судов, которые шли из Европы в Африку, Индию, в другие азиатские страны. И еще слово «Кейптаун» переводится как «африканская коса»…

– Так тебя больше африканская коса интересует или моя?