Читаем Человек Желания полностью

Не стоит нам входить в мiр всякой мысли, покуда не созрела, не очистилась она, когда мы не желаем, чтоб она несла опустошение, собою охватив плоть, мудрость и покой.

«Рук ни на кого не возлагай поспешно, и не делайся участником в чужих грехах. Храни себя чистым» (Первое Послание к Тимофею Святого Апостола Павла, Глава 5, стих 22).

Довольно ль этого, ленивый и расслабленный работник, усилье над собою сотворив, зло прочь изгнать из внутреннего «я»?

Лукавый, коего ты изгоняешь, прибежище находит подле кого-нибудь из твоих ближних, и в будущем, возможно, увеличит свое смятенное влиянье и свою работу.

Врага преследуй до тех пор, пока его не ниспровергнешь в мрачные жилища, и коль удачлив будешь этого достигнуть, к себе подобным поспеши избавить их от недругов жестоких.

Не бойся к этому прийти довольно поздно, ведь все должны исполнить то же самое заданье, и что усердие твое за час способно совершить, на это целый день уйдет у тружеников обыкновенных.

179

Доколе мое слово будет находиться в бесплодности пустыне? Доколе сила заблуждения его не пустит к истине? Несчастный человек, ты платишь за последствия греха вдвойне. Ты утвердил себя в законе заблужденья, и ложь нависла игом над тобой.

И все же, человеческому слову должно возрастать, как кедрам с гор Ливана. Однако с трудом его возможно уподобить и почкам на кустарнике убогом, когда они лишь начинают зарождаться.

И разве нужно прятать правду от людей? Любовь и обновленье духа стремятся в свете стрел Господних, в сверкании его копья.

Они падут в своем метании, обрушившись один на одного при виде человека, а также слова, что их преследует.

Но человека возрожденного они не вынесут присутствия, поскольку жизнь сама в нем обитает, и элементы не довлеют больше над мыслию его. «Равви! хорошо нам здесь быть; сделаем три кущи: Тебе одну, Моисею одну, и одну Илии» (От Луки Святое Благовествование, Глава 9, стих 5).

180

Художества верховное искусство, познали цель твою ль возвышенные дарованья, которые тебя практиковали? И подлинная живопись, не есть ли истины труд чувственный?

Все наши мысли под видом образа приходят к нам; и если мы внимательно рассмотрим их, то каждый образ нам покажется живым, всегда согласным с мыслью, которую он представляет.

Но какова же цель твоя, людская живопись? Используешь ты только идеи из воспоминаний. Увы, ты слишком в красках ограничена своих.

И горе вам, коль пожелали в красках мне изобразить предметы не от мiрa естества! И как не быть вам далеко от вашей цели? Князь живописцев Рафаэль, ты захотел нам написать Преображение!

Читал ли ты, что Он «… преобразился пред ними: и просияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как снег» (От Матфея Святое Благовествование, Глава 17, стих 2). И разве могла б сравниться с этой белизной любая волна на земле?

О, если бы ты зрел событие сие! И если бы, как новый Моисей, ты видел план дарохранительницы новой, то, как бы ты воспринял повеленье ее представить перед нашими глазами?

Нашел бы средства ты, которых тебе недоставало; картина получилась бы верней намного, ведь разве не должна она нам отражать виденья место?

Отображайте реже, нежели возможно, религиозные черты, подробности истории святой. Учитывая слабое воздействие, которое способно оказать картина, дух человеческий готов был слишком часто их с мифологией смешать.

Поэзия с художеством и музыкой тремя сестрами предстают, которые должны неразделёнными являться. Сие три высших дарованья, что древность нам передает под именами Граций трех.

Поэзии необходимо об истинах вещать, а музыке – раскрыть происхожденье их, и живописи – их осуществить. Поэзия является числом, а мерой – музыка, и весом – живопись.

Единым принципом направлены должны быть все три искусства, дабы порождать произведенья сущие живые, что обладали бы господством над сущностью людей.

Припомним, как изображалась нам премудрость: «Она есть дыхание силы Божией и чистое излияние славы Вседержителя: посему ничто оскверненное не войдет в нее» (Книга Премудрости Соломона, Глава 7, стих 25). Пусть будет все сотворено по образу ее, вещь каждая исходит от одного начала! Тогда искусства все исполнятся их цели, и нас не будут больше иллюзией питать.

181

Вся полнота в трудах Господних, пускай она пребудет и в произведеньях наших, коль мы желаем на Его стези вступить.

Святые патриархи, когда соединитесь вы с народом вашим? Тогда бы мера ваших дел исполнилась.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Этика Спинозы как метафизика морали
Этика Спинозы как метафизика морали

В своем исследовании автор доказывает, что моральная доктрина Спинозы, изложенная им в его главном сочинении «Этика», представляет собой пример соединения общефилософского взгляда на мир с детальным анализом феноменов нравственной жизни человека. Реализованный в практической философии Спинозы синтез этики и метафизики предполагает, что определяющим и превалирующим в моральном дискурсе является учение о первичных основаниях бытия. Именно метафизика выстраивает ценностную иерархию универсума и определяет его основные мировоззренческие приоритеты; она же конструирует и телеологию моральной жизни. Автор данного исследования предлагает неординарное прочтение натуралистической доктрины Спинозы, показывая, что фигурирующая здесь «естественная» установка человеческого разума всякий раз использует некоторый методологический «оператор», соответствующий тому или иному конкретному контексту. При анализе фундаментальных тем этической доктрины Спинозы автор книги вводит понятие «онтологического априори». В работе использован материал основных философских произведений Спинозы, а также подробно анализируются некоторые значимые письма великого моралиста. Она опирается на многочисленные современные исследования творческого наследия Спинозы в западной и отечественной историко-философской науке.

Аслан Гусаевич Гаджикурбанов

Философия / Образование и наука
Адепт Бурдье на Кавказе: Эскизы к биографии в миросистемной перспективе
Адепт Бурдье на Кавказе: Эскизы к биографии в миросистемной перспективе

«Тысячелетие спустя после арабского географа X в. Аль-Масуци, обескураженно назвавшего Кавказ "Горой языков" эксперты самого различного профиля все еще пытаются сосчитать и понять экзотическое разнообразие региона. В отличие от них, Дерлугьян — сам уроженец региона, работающий ныне в Америке, — преодолевает экзотизацию и последовательно вписывает Кавказ в мировой контекст. Аналитически точно используя взятые у Бурдье довольно широкие категории социального капитала и субпролетариата, он показывает, как именно взрывался демографический коктейль местной оппозиционной интеллигенции и необразованной активной молодежи, оставшейся вне системы, как рушилась власть советского Левиафана».

Георгий Дерлугьян

Культурология / История / Политика / Философия / Образование и наука