Человек Желания

И сила с силою соединяется. Не говори о внутренней доктрине, когда ты не проник в святилище свое, и невозможно здраво передать ее на память, ведь именно любовь создала знание, и нет науки той, которая любовь бы породила.

207

Со времени, как жизнь духовная для человека началась, его существованье стало животворящих действий продолженьем, которые соприкасаются друг с другом, сменяясь непрестанно.

Живые действия, когда нисходите в него вы, пронизываете разумением его, и мудростью и светом, поскольку вы к нему идете, лишь решения предвечного совета возвещая, сопровождая замыслы Причины мiрозданья.

Ко времени устремлена она, и разве замыслы предвечного совета не обнимают времена, как и пространства? Но бесконечностью живет она, и хочет жить в безмерности своей.

Но как она достигнет полноты предела бесконечного без прохождения Заветов трех? И разве не в Завете огня живого должны соединиться все начала?

Да, то был жертвоприношений дух закона древнего и жертв, на алтарях огнем сожженных.

Священная премудрость, кем сделались бы люди, когда бы им пошел на пользу твой тройственный завет? Ты их бы обратила в подобье древа жизни.

В достатке бы они имели естественного разуменья для возрождения, коль пользовались им бы! Однако разрушают они его и отделяют от средоточия своего, и всю свою премудрость погребают на низшем уровне.

И, кажется, среди людей политика гораздо меньше от принципа удалена, чем их мораль. В одном они как будто ищут созидания, чтоб не казаться, что в другом они чинят одни помехи.

Склонитесь, кедры гор Ливанских, опорой послужить грядите к убогим тростникам и юным лозам виноградным. И пусть же стебли их соединятся с вашими ветвями, чтоб вы подняли их плоды от грязи загнивающей земли.

Грядите показать им имя, которое их ожидает. Грядите, чтобы им познать их собственное имя. Возьмите наугольник и линейку, грядите снова в их сердцах предначертать первоначальный замысел Иерусалима.

208

Моя душа прочла свидетельство бессмертья своего в законе уголовном у людей. И право это устройству социальному лишь угождает, в котором злоумышленник презрел порядок.

Но коли он презрел порядок высший, невидимую справедливость, то может ли она удовлетворенной быть при виде его страданий и умиранья тела? Не скажет ли она, что наказанья над сущностью должны свершатся в своем порядке, из своего разряда исходя?

И если вельможа государственное преступленье совершил, достаточно того ль, чтоб князь его лишил одежд торжественных и знаков почестей своих?

И значит, телесные людские казни творят приготовление души, с нее снимая тело, чтоб ей подвергнуться тождественному наказанью в сущности своей.

И образом таким виновного лишают облачений; он должен своим телом воспринять бесчестья знаки и исправленья скорбные.

Довольно думать, будто все завершено, когда преступник уж подвергся наказанью в дольнем мiрe, иль наше тело уплатило дань естеству.

И только по телесной смерти для человека начнется пребыванье в сорока двух станах Израильтян. Но жизнь земная целиком почти проходит в земле Египта.

Бывает часто, что необходимость будущих трудов верховную премудрость обязует ускорить окончанье наших преходящих дней, поскольку она жаждет нас увидеть, ступившими на путь свой.

Так обошлась она с Аморреянами и всеми беззаконными народами. Какой безумец ограничит протяженность ее взора мiром этим сумрачным и зыбким?

Не кажется ль ребенку, что целая вселенная находится в его игрушке? И если мы смеемся из-за недоразуменья этого ребенка, то мы уверены, что есть для наших глаз предметы выше детских безделушек.

Уверены ли мы, что нет над нами личности, которая могла б сказать о нас подобно сказанному нами о ребенке?

209

Где будет смерть и где материя пребудет, когда все станет полно в человеке, и сам исполненным он будет словом и жизни бытием?

Но видите ли старца мудрого, истратившего дни свои для созерцания трудов Господних с истиной? Его глаза искрятся от духовного огня, его же рассужденья премудростию дышат, и ум его пронзает, точно меч, а его слово действует произведеньями живыми.

В нем жизнь божественная слита с существом его, она его подвигла плоть преодолеть свою, которая чиста на нем, освящена: на ней он восседает, как на троне, и может с высоты сего престола судить Израильтян колена.

И понапрасну ум несведущего человека глаза закрыть пытается на этот закон последний нашей сущности, и разумом своим он извивается, подобно змею, чтобы достигнуть объяснений, что человека самого уничтожают или принижают.

Оставь в покое истину, когда она не соответствует тебе, или она тебе невыносима, и не пытайся ставить себя на место, ей присущее.

Она тебе мысль подарила; она имеет власть лишить ее по усмотренью своему, и также власть она имеет вручить ее тебе; зависимость подобную являя по отношенью к истине, как ты судить ее посмеешь, иль покорить, иль уничтожить?

Лишаете вы человека страха смерти, и вы ему даете дух бойца.

Лишаете вы человека воинского духа, который воспринял он от природы, и вы ему даете дух покоя священника.