Человек-звезда. Жизненный путь Гая Юлия Цезаря

По предложению народного трибуна Ватиния сенат отдал Цезарю, по завершению срока его консульства, в управление провинции Цизальпийскую или Предальпийскую, Галлию (лат. Gallia Cisalpina), Нарбонскую Галлию (лат. Gallia Naгbonеnsis) и Иллирию (Illiricum). После смерти римского наместника третьей галльской провинции — Трансальпийской (Заальпийской) Галлии (лат. Gallia Transalpina) — она также была передана под управления Цезаря. Надо сказать, что практичный Гай Юлий выбрал себе в наместничество именно галльские земли отнюдь не случайно. Золота в Галлии было не меньше, чем в Испании — серебра. К тому же за Альпами можно было разжиться большим количеством «говорящих орудий», а ведь потребность в рабах ощущалась в Римской державе после многочисленных восстаний рабов и массового истребления «двуногого скота» при подавлении этих восстаний очень остро. В распоряжение Цезаря поступили два легиона, причем Гай Юлий был уполномочен набрать, в дополнение ним, еще два. Ему было предоставлено право назначать, по собственному усмотрению, командующих этими легионами — легатов — и основывать колонии. Как продолжительность легислатуры, так и характер его полномочий были чрезвычайными и сравнимыми разве что с полнотой прав Верховного Главнокомандующего, которыми был облечен на Востоке Гней Помпей. Открывавшиеся перед Цезарем отныне перспективы представлялись самыми оптимистическими и многообещающими. Гаю Юлию было предоставлено достаточно времени для реализации его представлений и планов, формирования преданного ему войска. В данной связи представляется необходимым еще раз подчеркнуть, что подчиненные «потомку Венеры» земли считались очень богатыми.

Человек, от которого сенат (до того, как узнал о создании Триумвирата) намеревался, по истечении срока его консульства, отделаться, предоставив ему в управление самые незначительные провинции — «одни леса да пастбища», теперь добился властных полномочий неограниченного повелителя обширных областей Римской державы, а также получил под свое командование многочисленные вооруженные силы. Не удивительно, что он пообещал собравшемуся в полном составе сенату взяться теперь за дело по-настоящему.

И когда очередной «остряк-самоучка» снова завел старую песню об амурных похождениях Цезаря в Вифинии и позволил себе публично усомниться в способности «женщины» (понимай: «жены Никомеда») справиться с возложенной на «нее» задачей, Гай Юлий отреагировал на эту довольно безвкусную остроту со столь характерным для него дружелюбным цинизмом, заметив, что в свое время не только Вифиния, но и вся Азия находились под властью женщин — амазонок, которые достаточно успешно справились со всеми трудностями управления этой обширной частью света…

До отъезда из Рима на новое место назначения Цезарь, однако, счел необходимым закрепить свои достигнутые в «Вечном Городе» успехи. Он ни на мгновение не забывал о том, что с момента сложения им с себя должностных обязанностей консула и до вступления в новую должность стал частным лицом и как таковое мог быть в любое время привлечен к суду за свои действия, совершенные на посту консула. Поэтому Гай Юлий загодя позаботился о том, чтобы деньгами и добрыми словами расположить себе соискателей консульской должности на два следующих года. Расположив обоих соискателей к себе и заручившись их поддержкой, Цезарь обратился в коллегию народных трибунов с ходатайством гарантировать его «иммунитет», сиречь непривлечение к суду в период отсутствия «потомка Энея и Венеры» в Риме по делам государственной службы. Ну-ка, угадайте с трех раз, уважаемые читатели: могли ли народные трибуны отказать в этом ходатайстве «народном заступнику»?

«Человек-звезда» Гай Юлий Цезарь

Обеспечив, таким образом, нерушимость своих позиций в Риме, Цезарь позаботился и о том, чтобы сенатская оппозиции не скучала в его отсутствие. Одним из народных трибунов 58-го года был, еще до истечения срока консульства Цезаря, избран «красавчик» Клодий Пульхр — тот самый «молодой, да ранний» сердцеед-патриций, чьей верностью, преданностью по гроб жизни и поддержкой Цезарь в свое время заручился, предусмотрительно избавив его от неприятных последствий «скандала в благородном семействе» на празднестве Доброй Богини.