Человэльф

Она ушла в дом. Моряки составили карабины в козлы и окружили котел с благоухающим напитком, который из дома вынес, кряхтя, Аластер и поставил прямо на землю. Пренебрегая стаканами, они черпали пунш большим ковшом, поданный Скотти, и вливали его в свои глотки, даже не давая остыть кипящей жидкости. Здравицы в честь гнома перемежались солдатскими шутками.

– А по какой команде можно почесаться, капитан Дерек? – вдруг спрашивал кто-то, и все замолкали в ожидании ответа.

– По команде, – ухмыляясь, отвечал гном, и от громогласного хохота испуганно взлетали олуши, присевшие было на крышу башни маяка

Затем вступал сам сержант.

– Вы что думаете: вы все дураки, а я один умный? Вот кто из вас знает, салаги, чем вы отличаетесь от баранов?

– Чем, капитан Дерек? – подыгрывал ему кто-нибудь, заранее давясь от едва сдерживаемого смеха.

– Да ничем! Барану скажешь: «Молчи!», а он все равно разговаривает, так и вы, – радостно отвечал гном. – А я стою здесь попугаем и на вас каpкаю. Водку пьянствуете, девок развратничаете, а у самих в кубрике столько дерьма, что в голове не укладывается.

Сержант Дерек был старым служакой и мог шутить подобным образом часами, получая от этого истинное удовольствие. Сейчас он был поистине счастлив. Обычно он пил, пока было вино, и оставался хотя бы один собутыльник. И все это время сохранял здравый ум. Но, видимо, сваренный домовыми пунш был слишком крепок, потому что с каждым новым глотком голова его становилась все тяжелее, язык уже начинал заплетаться, мысли путались. Взвод также нес потери. Моряки один за другим отходили от котла и падали посреди двора в самых живописных позах. Кто-то еще пытался затянуть песню, но быстро смолкал, сраженный усталостью.

Из дома вышел совершенно трезвый моряк, который охранял комнату с запертыми в ней смотрителями. Он подошел к гному и с обидой сказал:

– А обо мне забыл, сержант? Или я взводу чужой? Спасибо, старуха сказала, чем вы здесь занимаетесь, пока я один за всех службу несу.

– Пей, Алехандро, – приказал ему опьяневший гном, подавая полный ковш. – В твоем возрасте я себе сапогами ноги до задницы уже стер, но никогда ни одним словом не попрекнул своего сержанта.

– Я тебя не попрекаю, сержант, – ответил моряк, осушив ковш. – Но все-таки мне обидно.

– Вот ты обижаешься, Алехандро, а знаешь ли ты главное правило службы? – невнятно пробормотал сержант Дерек. И, зачерпнув со дна котла, протянул моряку еще один ковш с пуншем.

– Много их, этих правил, все разве упомнишь, – ответил тот, жадно приникая к ковшу.

– Много, но ты запомни одно, и всегда будешь на хорошем счету у начальства, – заявил сержант Дерек. – Оно простое: необходимо отдавать честь каждому дереву, начиная с меня.

С этими словами он упал на землю и, как ни пытался, не смог встать. Немного повозившись, он свернулся клубочком, закрыл глаза и заснул сном младенца, блаженно улыбаясь. Вскоре к нему присоединился Алехандро. Он был последним из отряда сержанта Дерека, кто еще оставался на ногах. Двор маяка напоминал поле боя после жестокой битвы. Моряки лежали вповалку, кто-то хрипел или храпел, но большинство оставались неподвижными, и мертвенная бледность уже покрыла их лица.

Из дома вышла Катриона и огляделась. Увиденная картина вызвала улыбку на ее лице. Она взглянула в сторону моря. Солнце уже почти скрылось, виднелся только его крошечный багровый краешек.

– Как мы и договаривались, сержант Дерек, – сказала она. – Я успела до заката.

Глава 39

Катриона в сопровождении Скотти подошла к комнате, где находились Борис и Крег. К двери был прислонен карабин, оставленный самовольно покинувшим пост часовым. За дверью было тихо. Катриона отворила ее и увидела встревоженное лицо Бориса. Крег лежал на кровати с закрытыми глазами.

– Вы свободны, – сказала эльфийка.

На самом деле она хотела произнести не эту банальную выспренную фразу. Она много раз представляла себе, что скажет, когда вновь увидит Бориса. Придумала множество разных нежных слов. Но все они вдруг куда-то улетели из ее головы, будто стая встревоженных птиц. Преступление, которое ей пришлось совершить, чтобы освободить Бориса, охладило ее пыл. Сейчас ее заботило только одно – как можно быстрее скрыться с острова и так далеко, чтобы погоня, которую отправит за ними Совет ХIII, потеряла их след.