Человэльф

– Это не мои алмазы! – Борис схватился за прутья клетки и яростно потряс их. – Эти алмазы принадлежат…

Но ему не удалось договорить. Некая неведомая сила, похожая на сильнейший разряд тока, пропущенный через железные прутья, отбросила его к противоположной стенке клетки. Он упал на колени и долго не мог подняться. Страшно закричала Катриона в клетке напротив. Борис, преодолевая сильную боль, поднялся. Его ладони были обожжены и почернели, перед глазами плыл туман, голова кружилась. Но он нашел в себе силы улыбнуться Катрионе, чтобы она не беспокоилась за него.

– Все хорошо, милая, – прошептал он. – Не переживай! Помни о нашем Человэльфе.

Катриона услышала его. Но даже не смогла улыбнуться в ответ. Недавняя вспышка совершенно обессилила ее.

– Любой акт агрессии со стороны подсудимых будет наказываться, – равнодушно произнес эльбст Роналд. – Помни об этом, человек. Лахлан! Ты тоже не прав. Confessio extrajudicialis in se nulla est; et quod nullum est, nоn potest adminiculari. Внесудебные признания сами по себе ничего не стоят, а то, что ничего не стоит, не может служить опорой. Выводы могут делать только судьи, не ты. Ты должен лишь изложить факты. Но не вступать в пререкания с подсудимыми. Sibi imperare maximum imperum est. Властвовать собой есть высшая власть. Учти это. Quos ego! Я тебя!

Лахлан смертельно побледнел, напуганный угрозой эльбста.

– Да, повелитель Роналд, – пролепетал он. – Я забылся. Прошу простить меня!

– Иди, – с презрением приказал Роналд. И обратился к членам суда. – Высокий суд! Вы выслушали суть дела. И теперь каждый может задать подсудимым вопрос, чтобы прояснить то, что для вас осталось неясным. Ipso jure. В силу закона. Начнем с человека.

Глава 16

– Повелитель Роналд, primus inter paris, – льстиво улыбаясь, произнес кобольд Джеррик. – Ты первый среди равных. И имеешь право первым расспросить обвиняемых. Ех consuetudine. По установленному обычаю.

Но эльбст Роналд не поддался на лесть. Проигнорировав замечание Джеррика, он сказал:

– Судья Фергюс! Начинай. Ты заслужил это право, приложив больше всех остальных членов Совета усилий к их поимке. Ipso facto. В силу очевидного факта.

Фергюс поблагодарил эльбста легким наклоном головы.

– Человек! – произнес он, и это слово многократно отразилось под сводами зала, усиленное звонким эхом. – За что ты так возненавидел духов природы, что вступил в сговор с пиратами, чтобы лишить жизни одного из нас?

Борис задумался над ответом. Это был скорее философский вопрос, чем юридический. И он требовал обстоятельного ответа. Но эльбст Роналд, увидев его замешательство, раздраженно рыкнул:

– Человек, esto brevis! Будь краток! Если не хочешь, чтобы тебя прервали или снова наказали.

После такого предупреждения, последствия непослушанию которому Борис уже испытал, все его красноречие сразу иссякло. Он хмуро взглянул на своих судей, не разбирая из-за тумана, все еще застилающего его взор, кто из них задал вопрос, и сказал:

– Это не правда. Я не вступал в сговор с пиратами. И я не только не ненавижу духов природы, но даже люблю одну из вас. Эльфийку Катриону!

– Mendaci homini verum quidem dicenti credere nоn solemus. Лживому человеку мы не верим, даже если он говорит правду, – с презрением сказал Фергюс. – Мне все ясно. Пусть спрашивают другие.

– Сколько тебе заплатили пираты за смерть адмирала Сибатора? – подал голос гном Вигман.

– Мне никто не платил.

– Ты стал любовником эльфийки уже после того, как занял место главного смотрителя маяка на острове Эйлин Мор, или вы прелюбодействовали и раньше? – поинтересовалась юда Бильяна, с вожделением глядя на Бориса.

– Катриона мне жена, а не любовница. И у нас с ней будет ребенок.

– Ты убивал духов прежде, или начал только на острове Эйлин Мор? – спросил рарог Мичура.

– За всю свою жизнь я не убил ни одного духа. Хотя, не скрою, иногда мне этого очень хотелось.

– Как ты мог презреть свой долг главного смотрителя маяка и заменить светофильтры, нарушив инструкции? – в голосе туди Вейжа сквозило искреннее недоумение.

– Это сделал не я, а… – Борис запнулся. Он не хотел называть имя Крега, чтобы не выглядеть доносчиком, пусть даже в собственных глазах. Поэтому, после краткого раздумья, он предпочел обтекаемую формулировку. – Сержант Дерек настоял на этом.

И сразу же Борис увидел, что это признание вызвало негодование у многих духов. А у некоторых еще и недоверие к его ответу. Все заметили его недоговоренную фразу, и это свидетельствовало против человека. Но изменить ответ уже было нельзя.

– Кто придумал этот коварный план? – глазки пэн-хоу Янлина, задавшего этот вопрос, стали чуть шире, выдавая заинтересованность хозяина.

– Мне рассказал о нем адмирал Сибатор.

И снова возмущенный гул пронесся под сводами зала.

– Почему, сбежав с острова, ты не вернулся домой, в Россию, где мог бы укрыться в лесах, в которых тебя никто и никогда не нашел бы? Кроме леших, разумеется.