Человэльф

– Иди, Фергюс, – поторопила его эльфийка. – Дорого каждое мгновение.

Фергюс ушел, пройдя рядом с доктором Кюдери с таким видом, как будто того не было в комнате.

Доктор Кюдери присел на тот же стул, на котором до этого сидел Фергюс, и взволнованно спросил:

– Он не обидел вас?

Доктор Кюдери и сам не мог бы сказать, каким образом рука Арлайн оказалась в его руках. Он держал ее так бережно, словно она была хрустальной. Арлайн не отвечала. Она думала о чем-то своем, и в ее мыслях не было доктора Кюдери. А он не мог думать ни о чем другом, кроме нее.

– Я переведу вас в другую палату, – сказал он. – Нет, в другую клинику! Там он вас никогда не найдет… Или знаете что? Мы просто сбежим. Сегодня же ночью. И тогда я буду спокоен за вас. Если я всегда буду рядом, то ничего не случится.

Доктор Кюдери говорил и говорил, не замечая, что Арлайн его не слушает. Ее молчание он воспринимал, как поощрение. А то, что она не воспротивилась, когда он поцеловал ее руку, окончательно уверило его в том, что она согласна бежать с ним. Доктор Кюдери был счастлив впервые в жизни.

Тяжело ступая, в палату вошла Жаклин. Она очнулась, но не могла вспомнить, что с ней случилось. Увидев, что доктор Кюдери целует руку Арлайн, она с невольным ужасом воскликнула:

– Доктор Кюдери!

– Что, Жаклин? – недоуменно оглянулся тот.

И Жаклин увидела, что у доктора Кюдери безумные глаза. Она была опытной медсестрой. И за много лет работы научилась с одного взгляда отличать сумасшедшего от человека с нормальной психикой. Теперь она знала, что доктор Кюдери сошел с ума. И почувствовала себя неуверенно. Он не был ее пациентом.

– Ничего, доктор Кюдери, – ответила она торопливо. – Вы останетесь, или мне заменить вас?

– Сейчас мне надо уйти, – сказал доктор Кюдери, не столько ей, сколько Арлайн, которая по-прежнему не слышала и не видела ничего из того, что происходило в палате, погруженная в свои мысли. – Я зайду позже.

Он вышел, споткнувшись на пороге. Это была плохая примета, но Жаклин ничего не сказала. Она была слишком напугана. Внезапно она услышала тихий голос Арлайн, которая окликнула ее:

– Жаклин!

Это случилось впервые, когда пациентка обратилась к ней, да еще и назвала по имени. Вздрогнув от неожиданности, медсестра обернулась. Арлайн смотрела на нее огромными немигающими глазами, в которых появилось нечто такое, чего не было раньше, и чему Жаклин не могла противостоять. Ее воля была сокрушена мгновенно, она даже не успела ничего понять. Все, что происходило затем, она воспринимала как сон, в котором от нее ничто не зависело, и она действовала по приказам, которые ей отдавала крохотная и беспомощная Арлайн.

– Жаклин, мне нужна твоя помощь, – сказала Арлайн…

Доктор Кюдери вернулся, когда стемнело. За это время он все хорошо продумал. Машину он оставил за территорией клиники, чтобы ее никто не заметил и не связал исчезновение Арлайн с ним. На голову надел шляпу, чтобы его никто не узнал. Прошел, ни с кем не здороваясь. Он делал все так, как ему говорил Голос. Тот звучал в его голове уже несколько недель, и доктор Кюдери еще ни разу не имел повода быть им недовольным. Он поднялся в палату Арлайн. Когда он вошел, там была Жаклин. Он знал об этом заранее. Голос предупредил его, и он взял с собой короткую стальную трубу, которая была совершенно незаметна во внутреннем кармане куртки. Увидев медсестру, доктор Кюдери достал ее. Жаклин, увидев трубу в его руках, попятилась, но она была слишком громоздкой и медлительной. Сталь, сокрушив ее череп, вошла в мозг, разбрызгав его желтоватыми пятнами по стенам палаты. Жаклин всхлипнула и тяжело рухнула на пол, не успев даже закричать. Доктор Кюдери подошел к кровати, на которой лежала Арлайн, почему-то укрытая белой простыней с головой. Арлайн была неподвижной и холодной, когда он откинул простыню. Ее глаза были закрыты. Доктор Кюдери не хотел ее будить. Он знал, что им предстоит ехать всю ночь, и было бы лучше, если бы она выспалась заранее, потому что в его маленькой машине спать было неудобно. Им пришлось бы разговаривать всю дорогу, все равно о чем. А выспаться уже утром, в какой-нибудь гостинице и, может быть, даже в другой стране, чтобы быть уверенными, что они в безопасности. Голос подробно описал ему весь их будущий маршрут, и доктор Кюдери был уверен, что все получится. Поэтому он не стал будить Арлайн, а сел рядом, взял ее за руку и начал согревать ее своим дыханием, потому что рука была ледяной и почти синей от холода. Арлайн, не просыпаясь, благодарно улыбалась во сне. И это было чудесно, потому что, проснувшись, она снова могла стать серьезной и отрешенной, смотреть на него – и как будто сквозь него, слушать, что он говорит – и не слышать, отвечая редко и невпопад. Когда Арлайн бодрствовала, она была далекой и чужой. А сейчас, спящая, она впервые казалась доктору Кюдери такой близкой, что он расплакался от счастья.