Человэльф

– Техническое состояние маяка Эйлин Мор безупречно, – тихо произнес он с заметным сожалением. – Скажу вам больше: маяк абсолютно не нуждается в нас, смотрителях. Надеюсь, вы знаете, что он был автоматизирован еще в семидесятых годах прошлого века? А если быть точным, то 28 сентября 1971 года. С тех пор задача смотрителей сводится только к экстренному ремонту маяка в случае необходимости. Солнечный клапан включает маяк ночью и выключает при солнечной погоде. Источник энергии – солнечная батарея, и он практически вечен. Оптические средства для усиления светового сигнала ночью и средства для подачи звукового сигнала в туман были заменены совсем недавно и прослужат лет сто, не меньше. Что вам сказать еще? Маяк Эйлин Мор – образец технического совершенства, и он находится в идеальном состоянии.

– Уверен, что во многом благодаря вам, техник Крег, – заметил Борис. И, не дав тому времени на возражения, спросил: – А как работает радионавигационная система дальнего действия?

– Безупречно, – вздохнув, повторил Крег свое любимое, вероятно, слово, когда речь шла о маяке Эйлин Мор. И с гордостью уточнил: – Малышка «Лоран» способна проводить суда в открытом море в радиусе двух тысяч ста километров от маяка. Этого более чем достаточно для этого района.

В голосе Крега впервые прозвучали теплые нотки. По всей видимости, «малышка Лоран» была его любимицей. И он не мог скрыть этого. Борис не удивился бы, узнав, что Крег посвящает радионавигационной системе все свое свободное время, как любимой женщине. Одинокая жизнь на крошечном необитаемом острове в компании с двумя такими чудаками, как Аластер и Скотти, могла довести и не до такого.

– Превосходно, – заявил Борис. – Чуть позже мы пройдемся с вами по маяку, и вы мне все покажете. А пока, если никто не возражает, я хотел бы немного прогуляться по острову. После такого сытного ужина мне просто необходимо подышать свежим морским воздухом.

– «Могучий Хаггис, полный жира и требухи…», – торжественно процитировал, понимающе подмигнув ему, Аластер.

Крег снова начал пересыпать жемчужины из кучки в кучку. А Скотти благосклонно улыбнулась.

– В западной части острова причал для небольших морских судов и лодок, которые иногда посещают нас, – сказала она с материнской заботой. – Там вы не увидите ничего интересного. А вот на восточной стороне – высокая скала, с нее открывается прекрасный вид. Если только вас не затруднит крутой подъем.

– Ничуть, – жизнерадостно ответил Борис. – С превеликим удовольствием поднимусь на скалу и осмотрю окрестности.

Глава 20

Солнце уже зашло, но ночь еще не наступила. В лиловом полусумраке остров казался таинственным и настороженным, как притаившийся в зарослях и готовый к прыжку диковинный зверь. Здесь все было чужим для Бориса, и даже воздух не тот, к которому он привык. Неожиданно настроение у него испортилось. Будь остров покрыт буйно цветущими растениями, как в тропиках, он бы мог вызвать симпатию. Но это был крошечный каменистый кусок земли, который Борис мог обойти минут за десять, и то если нарочно замедлять шаг. Перспектива провести здесь длительное время не казалась радужной. Остров выглядел той же тюрьмой, только вместо толстых стен, решеток и надзирателей было море. А ничего другого и не требовалось. Море, окружавшее остров, было надежнее любых запоров. Вплавь его не одолеть, а тайно бежать на какой-нибудь лодке не получится – лодок на острове просто не было, если верить Скотти.

А впрочем, подумал Борис, истории известны люди, которые долгое время жили на необитаемых островах и даже прославились благодаря этому, не говоря уже о том, что избежали более страшной участи.

Робинзон Крузо, например. Вернее, его прототип Александр Селкирк, седьмой сын шотландского сапожника, ставший моряком и высаженный за какую-то провинность капитаном корабля на одном из безлюдных островов Хуана Фернандеса у берегов Чили. Он прожил на острове более четырех лет, пока его не подобрало судно научной экспедиции, изучающей Южные моря. Никто бы не знал о нем, не случись этого происшествия, которое привлекло внимание английского писателя Даниеля Дефо.

Но был еще император Наполеон Бонапарт, который прекрасно мог бы прожить без славы островитянина. Завоевав и потеряв Европу после поражения в «битве народов» под Лейпцигом, он был сослан английским правительством на остров Эльба, бежал, вновь занял французский трон, чтобы испытать горечь Ватерлоо и провести последние шесть лет своей жизни на острове Святой Элены. «Это хуже, чем железная клетка Тамерлана!» – сказал узник, сопровожденный на крошечный островок эскортом из девяти кораблей с тремя тысячами солдат на борту под предводительством британского адмирала Джорджа Эльфинстона Кейта.