Чемпион

Дорожка оказалась узенькой и извилистой. Машину покачивало, ветки деревьев задевали лобовое стекло. Мы выехали к морю и остановились. Вода набегала на берег в пяти метрах от нашего бампера.

– Выключи свет, оставь габариты, – сказала Оксана, расстегивая поясок платья. – Возьми в багажнике полотенца, мы будем купаться.

Пока я рылся в багажнике, Оксана разделась. Купальника у нее, естественно, не было. Она стояла перед машиной в слабом свете габаритных огней, улыбалась и поправляла волосы. Волны докатывались до ее ног и отступали. Полная луна рисовала на море дорожку, заканчивавшуюся прямо за спиной девушки.

– Ты скоро?

Я поторопился избавиться от одежды. Мы взялись за руки и побежали. Вода оказалась холодней, чем я думал. Я окунулся с головой и поплыл. Оксана не отставала. В сотне метров от берега мы остановились. Держась вертикально, я развернулся. Я привык всегда думать об осторожности, и даже романтическая обстановка не могла вытеснить из головы тревожные мысли. Бросили распахнутую машину, купаемся. Выйдем, голые, из воды, а нас встретят десять джигитов, у которых свои представления о романтике.

– Правда, здорово? – Оксана подплыла вплотную и коснулась моего бока бедром. – Когда восходит полная луна, на земле пробуждаются темные силы. А ведьмы и ведуны собираются у костра и устраивают шабаш. Поцелуй меня…

Издалека донесся печальный корабельный гудок…

3

Мне всегда хотелось, чтобы Оксана провела со мной целую ночь. Но предложить ей остаться в санчасти или напроситься домой я не рисковал. Или Оксана откажет – а зачем мне выслушивать лишний отказ, или наша связь станет явной, и моя жизнь основательно осложнится. Следует довольствоваться малым. Лучше синица в руке, чем журавль в каком-нибудь другом месте…

Я ожидал, что Оксана высадит меня у дырки в заборе, но она выдала мне кепку с длинным пластмассовым козырьком и направила «мерседес» к КПП:

– Надень и опусти спинку сиденья пониже, никто тебя не узнает.

Ворота нам открыл низкорослый сонный таджик. Ко мне он не проявил ни малейшего интереса. Мы заехали во двор дома, и Оксана выключила мотор:

– Ну, чего сидишь? Заходи, дверь не заперта. Я только калитку закрою…

Мы перекусили жареным мясом и выпили бутылку розового шампанского. Потом Оксана отвела меня в спальню. Включила телевизор и видик, достала из шкафа какие-то вещи и, расстегивая платье, сказала:

– Хочу принять душ. Все-таки вода на Каспии грязновата. А ты пока посмотри что-нибудь, только не засыпай.

Я выбрал кассету с американским боевичком. Широкая кровать была застелена шелковыми простынями. Я взбил подушки и растянулся, чувствуя приятную усталость и легкий хмель в голове.

На экране «грюндика» с метровым экраном мелькали красочные картинки, а я вспоминал события вечера.

После купания мы занимались любовью на капоте машины. Оксана расстелила на теплом железе влажное полотенце, легла и хрипло сказала:

– Возьми меня так…

Мне все время казалось, что из кустов за нами кто-то наблюдает. Оксана это почувствовала, приподняла голову и недовольно посмотрела вдоль борта машины:

– Гаишники, наверное. Они уже здесь как-то подглядывали за мной. Не обращай внимания, пусть завидуют.

– С кем… ты… здесь… была?

– Ты не знаешь. Не останавливайся!

Потом мы опять мчались по ночному шоссе. Машиной управляла Оксана. Я сидел рядом и курил, молча глядя в окно. Я не имел для ревности никаких оснований, но не мог избавиться от дурацкого чувства.

– Странно вы, мужчины, устроены, – усмехнулась Оксана. – Стоит вам переспать с женщиной, как вы начинаете считать ее своей собственностью.

– Просто раньше я не встречал таких раскованных женщин.

– Еще встретишь, я тебя уверяю. Лет через десять таких, как я, будет масса. Тем более, в вашем Питере.

Эти слова напомнили мне последний разговор с Холоновским. Наступает время спортсменов и раскованных женщин?

Мы приехали в маленький городок на побережье. Оксана уверенно провела «мерседес» по коротким тесным улицам и остановилась перед старинным особняком. Он выглядел нежилым и полуразрушенным, но, как оказалось, в его подвальных помещениях бурлила разгульная жизнь. Мы спустились по щербатым ступеням в торцевой стене, и Оксана постучала ногой в деревянную дверь с глазком.

Нас пустили, предварительно тщательно рассмотрев. Седовласый пузатый кавказец согнулся в поклоне и поцеловал руку Оксаны, лопоча что-то по-своему. К моему удивлению, Оксана ответила ему несколькими фразами на его языке. Кавказец расплылся в улыбке и повел нас по темному коридору, в конце которого оказался небольшой зал со сводчатыми каменными стенами. В зале стояло полдюжины длинных деревянных столов, за которыми плотно сидели только мужчины, замолчавшие при нашем появлении. Это напоминало пиратский притон. Незнакомая гортанная речь, смуглые бородатые лица, сверкающие глаза. На столах стояло вино, лежали мятые деньги, карты и доски для нард. Пахло опасностью, мясом и табаком. На вертеле готовился барашек. Электрические светильники в виде настенных факелов прекрасно вписывались в обстановку. Не знаю, что это было за место, но чувствовал я себя здесь неуютно.