Чемпион

– Помню, конечно. И что?

– Папа на самом деле разработал какую-то теорию по армейскому рукопашному бою и очень сильно рассчитывает, что она поможет ему сделать карьеру дальше.

– Куда уж дальше-то? Он и так генерал!

– Он хочет в Москву, в Генеральный штаб. Я не знаю всех тонкостей, но эти соревнования для него очень важны. Он привезет команду, которая тренировалась по его методикам. А вы будете их оппонентами. Для этого часть и создавали, чтобы посмотреть, какая система лучше, папина или ваша.

– Да у нас вообще нет никакой системы! Пекуш только делает вид, что чему-то нас обучает, а на самом деле – кто что умел, тот с теми навыками и остался.

– Это специально, я же тебе говорила, что Пекуш мечтает выслужиться перед папой, чтобы на гражданку уволиться. В штабе округа думают, что вы тут по-настоящему занимаетесь и что на соревнованиях все будет всерьез, а на самом деле вас побьют, как шведов под Полтавой!

– Ну, допустим, я так просто не дамся. Не знаю, какую систему придумал твой папа, но мне и моей системы хватает, чтобы с кем угодно подраться.

Оксана отбросила одеяло и села на меня верхом. Я лежал на спине, заложив руки за голову, и с улыбкой смотрел, как она поправляет волосы, расчесывая их пальцами ото лба к затылку.

– Ты должен победить, – сказала она.

– Я постараюсь.

– Ты должен обязательно победить. Твоим главным соперником будет мой брат, Олег Звонарев. Он считается лучшим учеником отца. Я хочу, чтобы ты как следует его избил.

– Я вижу, у вас в семье теплые отношения. Могу я узнать, за что ты своего братца не любишь?

– Он подонок! Он за мной с детства шпионил и ябедничал родителям. Они ему всегда верили и наказывали меня. Он меня ненавидит. Он весь такой правильный, а я не укладываюсь в его представления о правоте. Мы и с мужем расстались после того, как Олег с ним поговорил. За мной, конечно, водились грешки, но не так много и не такие страшные, какими их Олег расписал. Он, видите ли, не мог пережить, что я обманываю его собрата-офицера!

– А ты обманывала?

– Первый год, когда мы жили, я с него пылинки сдувала и вся из кожи вон выворачивалась, чтобы ему угодить. А потом узнала случайно, что у него две шалавы на стороне, одна страшнее другой, и что он зарплату не потерял, как мне говорил, а отдал одной из них на аборт. Я пыталась понять, я пыталась поговорить… Может, у нас бы еще все наладилось, если б Олег не полез. Кто его звал?! Строит из себя праведника, а сам… – Оксана махнула рукой и не досказала. Наклонилась, упираясь ладошками в мои плечи, и усталым голосом произнесла: – Ты его должен побить. Пообещай мне. Он привык прятаться за папину спину и задирать нос, а я мечтаю о том, чтобы кто-нибудь объяснил ему, какое он ничтожество.

Я молчал. Оксана, продолжая сидеть в той же позе, внимательно смотрела мне в лицо.

– Тебе не нравится моя просьба? Ты боишься не справиться? Я спрашивала у Пекуша, он мне сказал, что ты выигрывал чемпионаты по самбо и карате и что ты лучший боец во всем округе.

– Мне не нравится, как твоя просьба оформлена, – медленно сказал я. – Значит, все это… Все, что сегодня… Это все для того, чтобы я не мог отказаться?

Теперь пришла ее очередь выдержать паузу. У Оксаны потемнели глаза. Я почувствовал, как дрогнули ее руки. Она попыталась что-то сказать, но только беззвучно открыла рот. А потом ее как прорвало. Она закричала:

– Дурак! – и принялась колотить меня кулачком по голове и плечам.

Я схватил ее за запястья. Она бессильно повалилась на меня и зарыдала. Я чувствовал себя идиотом. Я никогда не мог разобрать, когда бабы плачут искренне, а когда начинают играть.

– Как ты мог такое подумать… – всхлипывала она, сотрясаясь в рыданиях. – Как ты мог…Я по-твоему… Я совсем, да? Как ты… Как ты мог!

Я принялся ее успокаивать. Это заняло много времени. Она слезла с меня и легла, подогнув ноги и отвернувшись. Я смотрел на ее спину и ощущал себя сволочью.

– Не надо, – попросил я, кладя руку ей на бедро.

Она яростно отбросила мою руку.

Я накрыл ее одеялом.

Несмотря на неуместность веселья, мне стало смешно, когда я увидел нашу сцену со стороны.

Солдат срочной службы лежит в постели с дочерью генерала и гасит истерику, вызванную отказом набить морду ее брату… Кому рассказать – не поверят.

Наконец она успокоилась.

Я пообещал сделать все, что будет в моих силах.

…В половине пятого Оксана меня разбудила. Неуверенно улыбаясь, она сказала:

– Тебе, наверное, пора. Я сделала кофе и бутерброды на завтрак.

– Спасибо.

Я встал с кровати и в замешательстве посмотрел на спортивный костюм. Ночью я не подумал об этом, но сейчас мне казалось чересчур вызывающим идти в санчасть в таком виде. Надо было бросить в «мерседес» форму, сейчас бы переоделся и проскользнул огородами, не привлекая внимания.

– Надень кепку, и издалека сойдешь за Гусева. Он всегда по утрам бегает в таком виде.

– А если встречу самого Гусева?..

– Не встретишь, он еще дрыхнет.

За завтраком Оксана сказала:

– Ты меня ночью называл Ингой. Она тебе снилась?

– Не помню.

– Ты очень беспокойно спал.

– Тебе еще повезло. Иногда во сне я дерусь и кусаюсь.