Чемпион

Я пошел в атаку. Я решил задать генеральскому сыну хорошую трепку. Пусть победитель умоется кровью и навсегда запомнит свою купленную победу.

Защищался он неумело. Я молотил его, как тренировочный мешок, доставая и руками, и ногами. Он остался стоять только потому, что я ему это позволил.

Я сбавил темп, давая ему возможность очухаться. Он отступил, опустив руки, и оглянулся на зрителей. Вид у него был такой, как будто он хотел им сказать: «Вы видели, что он делает?»

Я снова пошел в наступление. К чести Олега, он попытался контратаковать, но я легко отбил его удар ногой и провел мощную серию в голову. Он пошатнулся и попятился. Из носа у него потекла струйка крови, левый глаз начал заплывать. Бегунцов свистнул, останавливая поединок. К Звонареву подбежал Смеляков. Осмотрел повреждения, вытер кровь и хотел сделать что-то еще, но Звонарев его оттолкнул и злобно посмотрел в мою сторону.

– Готовы? – спросил Бегунцов.

Ему никто не ответил. Он оглянулся на генерала, сидевшего с непроницаемым лицом, и дал сигнал к продолжению. Звонарев пошел на меня, высоко держа руки и опустив подбородок. Мне стало интересно посмотреть, что он задумал, и я дал ему возможность атаковать. Он приблизился, без всякой подготовки нырнул и схватил меня за ноги. Я мог остановить его одним ударом, но не стал этого делать, и позволил себя уронить. Зрители одобрительно загудели. Какое-то время я давал Звонареву возможность валять меня по полу, но как только он вознамерился оседлать меня и провести добивание, подмял его и провел несложное удушение воротником кимоно. Он рыпнулся, пробуя освободиться, и суматошно замолотил меня по спине. Один или два удара по почкам были чувствительны, но не более. Я играл с ним, контролируя удушение таким образом, чтоб он чувствовал мою полную власть над ним, но более-менее мог дышать. В глазах Олега появился страх. Я злорадно ухмыльнулся и прошептал:

– А ты думал, легко стать чемпионом?

Я не видел, но почувствовал, что Бегунцов направился к нам, намереваясь разнять. Я бросил Олега, перекатился на спину и эффектно вскочил без помощи рук.

Звонарев поднялся, тряся головой. Я пошел на него. Он пятился, пока не оказался у белой линии.

Кто-то из зрителей крикнул:

– Давай, Алёша! – И я не сразу врубился, что это адресуется мне. Я посмотрел: мне улыбался и махал рукой седоголовый таджик, командир ВМО. Он сидел в середине последнего ряда. Соседи недоуменно посмотрели на него и что-то сказали, а он отрицательно мотнул головой и крикнул, держа ладони, как рупор:

– Алёша, вперед!

Я махнул рукой в ответ…

Я махнул рукой в ответ и увидел Оксану. Она только что появилась и стояла около двери. Только ее мне не хватало для полного счастья!

Воспользовавшись моей заминкой, Звонарев решился на атаку. Он начал ее с дальней дистанции, используя круговые удары ногами. Это было глупостью, так можно бить только подавленного противника. Что я и продемонстрировал: выбрав момент, я коротко и сильно ударил под ребра, отступил и провел двойную вертушку, в первый раз только просвистев пяткой перед лицом Звонарева, а во второй – в полную силу долбанув его в грудь. Его буквально снесло. Он упал задом на голый пол и проскользил несколько метров. Стоило видеть его лицо в этот момент…

Поданный Бегунцовым сигнал оповестил о конце первого раунда. Никто не принес стул, чтобы я мог отдохнуть, не подал воду и полотенце. Насколько я понимал, секундировать должен был Бальчис, но он, уйдя с побитым Дагаевым, в зале так и не появился.

Я сел на гимнастическую скамейку. Бегунцов и Смеляков помогли Звонареву подняться, усадили на раскладной стул. Доктор раскрыл саквояж, вытащил какие-то пакеты и склянки, засуетился вокруг генеральского сына. На этот раз он не протестовал.

Ко мне подсел Пекуш. Посмотрел на зрителей, вздохнул. Как всегда, выражение лица у него было насмешливо-доброжелательным. Но голос звучал грозно:

– Ты что, ох…ел? Ты чего творишь, салага?

– Кто виноват, что мальчик не умеет драться?

– Не твое дело, что он умеет! Делай, как сказано, понял? Короче, ляжешь под него прямо сейчас. Плевать, правдоподобно это будет или нет, но через минуту ты должен валяться. Понятно?

Я кивнул. Пекуш похлопал меня по колену, встал и ушел.

Я отыскал взглядом Оксану. Кто-то принес стул, и она сидела отдельно от зрителей. На ней были джинсы-варенки и белая футболка, плотно обтягивающая грудь. Не только я, но и многие зрители не отводили от нее глаз. А она комкала в пальцах платочек и не отрываясь смотрела на брата, делая вид, что страшно переживает его неудачу.

– Приготовиться! – крикнул Бегунцов.

Я встал, вышел на маты, перешагнул белую линию. Олег тяжело поднялся со стула. Доктор Смеляков подхватил в одну руку стул, а в другую – саквояж с красным крестом, и засеменил на свое место, к отдельному столу справа от генерала.

Генерал смотрел на меня. Взгляд его был бесстрастным.

– Начали! – Бегунцов, забыв про свисток, хлопнул в ладоши.