Чемпион

Я ударил его ребром ладони по шее, и он отключился. Прежде чем позволить ему упасть, я повозил его мордой по раковине и отпустил, только когда убедился, что стер все желтые капли.

В бумажнике оказалось почти три тысячи в крупных купюрах. Я взял тысячу и положил бумажник на место. Потом оттащил тело в кабинку, пристроил на унитазе и закрыл дверь.

В зал я вышел тихо, и официантка с барменом, продолжавшие возиться с магнитофоном, меня не заметили.

На вокзальной площади я сел в такси:

– Пожалуйста, в аэропорт.

Повезло, на ближайший рейс были билеты, и я выбрал себе удобное место. Когда ТУ-154 стал разворачиваться над городом, я посмотрел в иллюминатор и сказал что-то типа: «Худшее осталось позади…»

Часть третья. Никто не хотел отдыхать

Санкт-Петербург, 1991 год

Глава двадцатая. Бандитские будни

1

За стенами спортивного зала завывала метель.

Это был тот же спортзал завода «Метеор», в котором я занимался до армии. Теперь я числился здесь главным тренером.

Часы показывали четверть второго. На пять у нас была назначена «стрелка».

Я нервничал, но старался не показывать этого.

Утром Инга сказала, что я кричал.

– Громко?

– Соседи не слышали. Один раз погромче, а потом тихо-тихо. Я так испугалась! Что ты увидел?

– Что тебя потерял, – соврал я, потому что такой ответ должен был ей понравиться.

– Ты называл женское имя.

– Какое?

– Оксана.

Я изобразил недоумение и пожал плечами. А про себя подумал, что это неспроста. Больше двух лет я ее не вспоминал. А сегодня, получается, увидел во сне. К чему бы это? Дурной знак?

Я сидел на скамейке и наблюдал, как Юрка Плаксин – Плакса, – лупцует тренировочный мешок. Он бил ногами с разворота и в прыжке, проводил руками длинные серии, наносил удары локтями, коленями и головой. В бою такая манера была бы внешне эффектной, но слишком рискованной. Впрочем, он всегда любил риск. Если его недоставало в повседневной жизни, Плакса искусственно создавал опасные ситуации. Когда мы два года назад познакомились, он баловался «русской рулеткой». С настоящим «наганом» и с повышением ставок: если револьвер обходил весь круг игроков, а выстрела так и не прозвучало, в барабан добавлялся второй патрон.

Открылась дверь, и я обернулся.

Пришел Леха Пучковский. Пожимая ему руку, я улыбнулся.

– Как дела? – традиционно приветствовал он.

Леха – раздолбай, каких мало. И симпатичный, какими обычно бывают все жизнерадостные и общительные раздолбаи. Его привлекает атмосфера нашей работы. Привлекает наша компания. На него можно надеяться почти как на себя, если дело касается участия в «стрелке» или разборке. Там он не подведет. Там он сможет базарить на равных с любым оппонентом, а потребуется – и грудью от пули закроет. Дружба для него свята.

Но в бытовом плане Пучковский не тянет. Единственный из всех нас, он до сих пор не обзавелся мотором. Были какие-то старые тачки, которые он по пьяни поразбивал. Последнюю – прошлой зимой, аккурат тридцать первого декабря, за полчаса до Нового года. И с жильем у него вечный вопрос. Болтается по друзьям и подругам, благо тех и других у него просто немерено. Или ночует в своей коммуналке на Ваське; я как-то был в этой комнате, там нет ничего, кроме дивана с клопами и окна с видом на реку. По идее, денег у Лехи должно быть ровно столько же, сколько у каждого из нас – но у него обычно нет ни копья. Куда он их девает? Поначалу я подозревал всякое. Долго присматривался, проверки устраивал. Леха ведь не совсем из нашей, спортивной, тусовки. Когда-то фехтованием занимался, потом легкую атлетику пробовал, но ни одного разряда не получил и бросил потуги классе в восьмом, переключившись на девочек и портвейн. Учился в путяге, служил в армии, в Зауральском стройбате. После демобилизации загремел на три года по сто сорок пятой[7] и чалился от звонка до звонка.

Я долго присматривался к Пучковскому и не торопился брать его в команду. Кадровый вопрос я решал основательно. Балласта быть не должно. Как советовал Владимир Ильич, лучше меньше, но лучше. Зачем раздувать штаты? Плакса – отменный водитель и неплохой рукопашник. Вадим Берестнев – Терминатор и Рэмбо в одном, как говорится, флаконе. Кушнер – финансовый гений и аналитик. Ну и несколько «быков» на подхвате; куда же без них? Они привлекались для «массовых мероприятий», но не были, естественно, посвящены ни в какие тонкости наших дел.

Леха был мне симпатичен, но хороший человек – не профессия, и я склонялся к тому, чтоб отсеять его из команды, как неперспективного, когда у меня будто открылись вторые глаза. Я неожиданно понял, что он каким-то образом цементирует коллектив. Не отличаясь выдающимися личными качествами, он понемногу дополняет всех остальных, и получается именно то, к чему я стремился. Как будто взяли несколько кирпичей, каждый из которых крепок по отдельности, и сложили. Вышло устойчиво, но не очень, пока не залили все щели раствором. Вот тогда образовался подлинный монолит, которому любые потрясения нипочем. И скрепляющим этим раствором, к моему удивлению, оказался именно Леха.