Через сердце

«Настоящим честь имею донести, что регистрация случаев предумышленного членовредительства среди нижних чинов Н-ской дивизии показывает заметное повышение.

Так, из разных рот Н-ского полка было доставлено четырнадцать человек с глубокими опухолями разных частей тела, преимущественно ног, требующими операционного лечения в стационарах.

По тщательном выяснении дела мною было обнаружено происхождение указанных опухолей. Заболевшие нижние чины по определенному между собой сговору и в строгой очередности производили себе прививку полевого лютика, или курослепа, привязывая его натуго бинтом к намеченному месту. Зачинщики по выздоровлении арестованы, и трое по приговору военно-полевого суда расстреляны.

Второй случай, который удалось распознать не сразу, охватил несколько рот Н-ского полка. В полковой околоток стали являться нижние чины с явлениями острого воспаления глазной сферы.

Фельдшер, полагая, что имеет дело с какой-то заразительной болезнью, откомандировывал больных в тыл для лечения.

Находясь на излечении в тылу, больные на вопросы о причинах заболевания отвечали весьма различно. Наконец по сознанию одного из преступников удалось установить, что причиной заболевания была известь, закладываемая под глазное веко.

Пятеро установленных зачинщиков по приговору военно-полевого суда были расстреляны, зараза прекращена.

Главный врач (подпись)».

— Говорили мне, — сказал Вильде, — что сей эскулап представлен был за проявленное рвение к соответственной награде, но, к сожалению, приказа о том мне не удалось разыскать.

Вильде испытующе посмотрел в слоистые стекла генеральских очков. Генерал был сумрачен и спокоен.

Вильде выбросил новую бумажку:

— А вот вам акт твердости в пределах, дозволенных инструкцией.

«Составлен сей акт комиссией, выезжавшей в местечко Соколяны для обследования жалоб по случаю реквизиции скота у населения означенного местечка. При отборе у крестьянина Януша Коваля свиньи жена означенного Коваля стала кричать, чтобы собрать народ и тем вызвать возмущение, сама же, имея на руках дитя, держала свинью за заднюю ногу.

Вследствие чего произошло раздражение, как-то: нижний чин комендантской команды Хомутов Алексей сказал: «Мало вы, злые паны, попрятали нашего солдатского добра!» — и с этими словами поднял винтовку, имея штык примкнутым и желая, по его заявлению, заколоть на месте сильно визжавшую свинью, что инструкцией в подобных случаях разрешается.

Тогда женщина со словами: «Ешьте лучше мою дитю», сама натолкнула его на штык. И дитя укололось и умерло. О чем и составлен настоящий акт.

К сему подписи».

— Ой! — вскрикнул Мариша и зажал рот ладонью, растерянно переводя глаза с прапорщика на генерала.

Генерал отложил бумажку и как бы утомленно прикрыл глаза. И тотчас же открыл их — уже спокойные и проясневшие.

И, глянув в них, Вильде твердо двинул по столу новую бумажку: