Через

Черные камни в руках
Черные камни среди волн залива

Когда среди скал заходит солнце,
Хорошо клюет. И рано утром тоже.
Красный отпечаток солнца
На чернеющей воде.

На Коровьем острове пасутся коровы,
На камне напротив брошенной
Лесопилки живет водяной.
В развалинах старой тюрьмы
Рыбаки хранят рыбу,
И она не портится.

В ветреные дни лодку сносит
К круглому берегу,
К развалинам кирпичных стен.

У тебя будет вдоволь ворованной рыбы.

Зима

Ночью ступает волна над землей беспросветной беззвездной
Стихией. Инеем медленным делает шаг над безводной темницей
Равнины скалистой, валом уходит на край по ручьям водоносным
Бесплодным. Краткая вечность земли подступает к морскому

Пределу. Свечи огней загорятся на дальних высотах.
Вот и февраль наступил каменистый, всецветный,
Миндальный. В светлых скалистых долинах ручьи
Поднялись многоцветной гекзаметра пеной и речи

Высокой закрытой оградой. Темнеет, светлеет
Сила бурлящего слова в потоках весны изобильной.
Мир расцветает прозрачною юностью камня
И жаром беспечным. За холодом голос.

Желтых песчаника стен,
Сквозь молчанье смотрящих
Смысл потаенный открытый,
Сжимающих в пальцах

Усталых, незрячих
Смотрит сквозь пальцы
Сквозь холод
Сквозь знаки
Без знаков

И мысль непроворна
Пульсирует
Застывает
Движется

К краю
В удивлении
В полноте.

* * *

В укрытом ущелье слова, в открытой долине слов
Движется ручей. Тропа ветвится. Горькие косточки стыда
Спрятаны в звуках, их касаются губы, касаются ладони,
Но ладони молчат. В орехе выдоха речи течет ручей;

Прошлое и будущее в орехе вдоха. Мир спасет стыд.
Гора Кармель нависает дрожью. Ее хребет расправляет
Крылья. Ручьем течет апельсиновый сок вдоль языка и
Пальцев. Губы касаются сладких ногтей, отступают.

«Берегись говорящих», написано на камнях, «им легион».
Пальцы притронутся к ткани слов, за веками спрячется их
Память. Надо ли любить непрозрачность звука, темноты
Его эхо, стыд невысказанного, порывистый ветер души?

Один говорил, что поэзия не заставляет ничто произойти.
Другой говорил, что поэзия заставляет происходить ничто.
Третий – что ничто есть все, и что поэзия происходит
Всем. Пальцами, соком на скатерти, взглядом, дрожью горы.

Так они касаются, коснутся одиночества души, во взгляде,
Сладкая кожура на ладони слова, его горечь, всматриваясь
В глубину, где красота вспыхивает, пугает. Сокровенность
Ткани влечет, петляет, заглядывая верой и сомнением.

Пульсирует сознание, полна взглядом, моргая, на сухих губах,
Мокром нёбе. В провале слова, далеко, рядом, расстеленным
Ветром, тканью дует, в скорлупе темно, воздух.

Не было – и всегда.

* * *