Через

Ты помнишь, как город горел? Горели улицы и переулки?
Как в огне полыхали дома, сараи, как несли ведра, багры? Нет,
Я не помню тоже. Он горел тихо, он сгорел незаметно.
Но ты его не тушил. Нет, ты не тушил. Не кричал, что сивилла.
Не плакал от горечи и бессилия перед временем. Не рвал на себе кожу
Глядя, не рвал ее от мысли о том, что так заблуждался в этих людях. И
Не продолжаешь путаться, жалеть, выдумывать. О, нет, ты не заблуждался.
Нечего там было тушить, сказал ты брезгливо и сытно, незачем
Тушить старые пожары чужой весны. Ты никогда и не думал, что город
Есть. Просто ел бутерброд и радовался тому, что успел унести все ценное.
Да здравствует предусмотрительность! Да здравствует сытый разум!

Ты говорил: вы верили в благородство, никогда не видя его.
Вы были непредусмотрительны. Никакого не было мы.
Город сгорел. Сгорели дома, скаты крыш, сгорели перила памяти.
И настал твой день: стучится посыльный с уведомлением о штрафе.
Посыльный в форме. Он стоит на крыльце, постукивая по перилам. Но
Разве власти теперь есть дело до закрытых дверей памяти? Конечно,
До города посыльному дела нет. Он просто принес конверт, синее
Письмо со штрафом. С любопытством читает его. Этот штраф смерть.
Объясняет посыльный: штраф полагается за порчу имущества,
Памятью вы испортили имущество нации – вас самих.

Вы, говорит он, но не было мы, сделали это добровольно.
За это полагается смерть, утверждает он.

* * *

Густая вода зеленая, серая, пятнистая
Неподвижная, всплескивающая
Мелкая, укрывающая дно, невидимая
Притягивающая, затягиваюшая
Короткая, нескончаемая, непреклонная,
Без граней покров воды
Без глаз, без рта покров.

Но есть и они
Не уснувшие
Не засыпающие
Над водой сна, над волнами незасыпающие.
Пробужденные в боли, в пустоте без формы,
Пробужденные и к радости, и к звучанию.
Бессонными краснеющими глазами,
В человеческую тьму вглядываясь, тьму сердец,
В сером тяжелом тумане моря. В одиночестве
Вглядываясь за море варварства и утраты,
В там вглядываясь, по ту сторону
Исчезнувшего во времени и в теплом льду
Цинизма. Нелепые. Но тает, тает море,
И остается без изменений.

Они тоже, тоже могут уснуть,
Хотя и не верят, что способны.
Они проснулись
Верой в иное.

* * *