Черная гора

Он шел, я следовал за ним по пятам. Через каждые пятьдесят шагов я оборачивался, но больше не замечал нашего студента, пока мы не дошли до парка, тянувшегося вдоль берега реки. На этот раз он спрятался за деревом, которое для него оказалось слишком тонким. Ему явно не хватало квалификации. Вулф направился к деревянной скамейке, стоявшей на краю дорожки, посыпанной гравием, сел и сжал губы, пытаясь выпрямить ноги и поставить их на пятки, чтобы дать отдохнуть ступням. Я сел рядом и сделал то же самое.

– Можно подумать, – сказал он, – что у тебя они болят сильнее.

– Да. Вы карабкались босиком по обрыву?

Он закрыл глаза и глубоко вдохнул. Немного погодя открыл их и заговорил:

– Вода в реке сейчас на самом высоком уровне. Это Зета. Видишь, где она сливается с Морачей? Выше этого места находится Старый турецкий город. Когда я был мальчиком, там жили только албанцы, и, по словам Телезио, лишь немногие из них уехали оттуда после разрыва Тито с Москвой.

– Спасибо. Когда вы закончите рассказывать про албанцев, давайте поговорим о нас. Я думал, что в коммунистической стране людей без документов обрабатывают по полной программе. Как вам удалось оседлать его? Пожалуйста, с самого начала и подробнее.

Он начал рассказывать. Место, где мы сидели, было окружено деревьями, покрытыми свежей листвой, кругом росла трава, на которой выделялись пятна красных, желтых и синих цветов; шум реки заглушал наши голоса, отвлекая внимание случайных прохожих.

Когда он закончил, я обдумал положение и задал несколько вопросов, а затем сказал:

– Ладно. Все, что я мог, – это наблюдать за вами, не лезете ли вы в карман за «колыбельной». Как думаете, это Стритар натравил на нас Жубе?

– Не знаю.

– Если это так, то ему нужно срочно менять персонал. – Я посмотрел на часы. – Сейчас начало седьмого. Что дальше – поищем хороший стог сена, пока не стемнело?

– Ты же знаешь, зачем мы приехали в Подгорицу.

Я небрежно положил ногу на ногу, чтобы показать ему, что могу это сделать.

– Я хотел бы заметить, что с вашим необыкновенным упрямством все в порядке, когда вы сидите дома в безопасности, за дверью, закрытой на засов. Когда мы вернемся назад, говорите «Подгорица», если вам так нравится, но здесь постарайтесь уж называть его Титоградом.

– Эти вульгарные варвары не имеют права разрушать историю и деформировать культуру.

– Да. И они не имеют права взять в оборот двух американских граждан, но они могут это сделать и, возможно, хотят этого. Вы можете орать им «Подгорица!», когда они начнут вас обрабатывать. Чего мы ждем?

– Ничего.

– Может, я пока привяжу Жубе к дереву?

– Нет. Не обращай на него внимания.

– Тогда почему мы не идем?

– Проклятье! Бедные мои ноги!

– Все, что им нужно, – сказал я с большим чувством, – это упражнения, чтобы стимулировать кровообращение. Через пару недель, если вы будете постоянно ходить или лазить по горам, то просто забудете, что они у вас есть.

– Заткнись!

– Слушаюсь, сэр.

Он закрыл глаза. Через минуту открыл их, медленно согнул левую ногу, потом правую.

– Очень хорошо, – сердито сказал он и встал.

Глава 9

Двухэтажный каменный дом, окруженный деревянным неокрашенным забором, находился на узкой мощеной улице в трехстах ярдах от реки. Если бы я был югославским президентом, то обязательно истратил бы на краску часть тех пятидесяти восьми миллионов, которые предоставил ей Всемирный банк. Мы прошли немного больше трехсот ярдов, сделав крюк, чтобы расспросить о Грубо Баларе в доме, где он жил в молодости, много лет назад. Вулф объяснил, что мы должны это сделать, потому что он упомянул про Балара в разговоре с Госпо Стритаром. Человек, который открыл нам дверь, сказал, что живет здесь всего три года и никогда не слышал ни о ком по фамилии Балар, и мы ушли.

Когда перед нами открылась дверь двухэтажного дома на узкой мощеной улице, я буквально замер от изумления. Передо мной снова стояла дочь владельца стога сена, которая переоделась в честь нашего приезда. Повторный осмотр показал мне, что эта дама выглядела постарше и попышнее, но в остальном была точной копией давешней красотки. Вулф что-то сказал, она ответила и повернулась, чтобы кого-то позвать. Через минуту появился мужчина, встал на пороге и заговорил по-сербскохорватски:

– Я Данило Вукчич. А вы кто?

Не могу сказать, что я обратил бы на него внимание в толпе, потому что внешне он не очень походил на своего дядюшку Марко, но явно относился к той же породе. Он был немного выше Марко, не такой плотный, глаза сидели глубже, но голова была поставлена точно так же, и у него был тот же большой рот с полными губами, хотя и не такой, как у Марко, поскольку Марко часто смеялся, а на племянника это было не похоже.

– Может быть, вы выйдете? – предложил Вулф.

– Зачем? Что вам нужно?

– То, что я хочу сказать, не предназначено для посторонних ушей.

– В моем доме нет ушей, которым я не доверяю.

– Поздравляю вас. Но я их не проверял, поэтому, может быть, вы сделаете мне одолжение?

– Кто вы?