Черная гора

– Ну так вставай. Я сказал, вставай! Вот так-то лучше, мой мальчик. Ты учишься в университете в Загребе и даже был три дня в Белграде, но я что-то не слышал, чтобы тебе присвоили звание народного героя. Ты правильно поступил, приведя сюда этих людей, и я поздравляю тебя от имени нашей великой Народной Республики, но, если ты будешь вести себя не так, как положено в твои годы и с твоим положением, тебе перережут глотку. А теперь возвращайся домой, займись самоусовершенствованием и передай от меня привет твоему уважаемому отцу.

– Вы несправедливы, Госпо Стритар. Лучше я останусь и послушаю.

– Убирайся!

С минуту я думал, что парень заупрямится. Он, похоже, тоже так думал, но в конце концов сдался и вышел. Когда дверь за ним закрылась, субъект, сидевший у края стола, поднялся, явно собираясь уйти, но Стритар что-то ему сказал, и тот подошел к другому стулу и сел. Вулф уселся у конца стола, а я – на стул, который освободил Жубе.

Стритар посмотрел на Вулфа, потом перевел взгляд на меня и снова уставился на Вулфа.

– Что это за разговоры про отсутствие документов? – спросил он.

– Это не разговоры, – сказал Вулф. – Это факт. У нас их нет.

– Где же они? Что за дела? Кто украл их?

– Никто. У нас нет документов. Я думаю, наша история покажется вам необычной.

– Она уже кажется мне необычной. Лучше вам все рассказать.

– Я так и собираюсь, господин Стритар. Меня зовут Тоне Стара. Я родился в Галичнике и с шестнадцати лет начал, следуя обычаю, уезжать в разные места на заработки. Семь лет я возвращался в Галичник в июле, но на восьмой год не вернулся, потому что женился в чужой стране. Моя жена родила сына и умерла, но я все равно не вернулся. Я бросил ремесло своего отца, занялся другими делами и преуспел. Мой сын Алекс вырос, начал мне помогать, и мы преуспели еще больше. Я думал, что порвал все связи с родиной, все забыл, но когда шесть лет назад Югославию исключили из Коминформа, у меня вновь появился к ней интерес, и у моего сына тоже, и мы все пристальнее следили за развитием событий. В прошлом июле, после того как Югославия порвала отношения с Советским Союзом и маршал Тито сделал свое знаменитое заявление, мое любопытство достигло предела. Я пытался спорить, не столько с другими, сколько с собой. Я старался собрать побольше информации, чтобы прийти к определенному решению о том, кто прав и кто виноват, каковы истинные интересы и благосостояние народа на моей родине. – Он кивнул на меня. – Мой сын, как и я, очень интересовался этими проблемами, и в конце концов мы решили, что нельзя судить на таком большом расстоянии. Мы не располагали достаточными сведениями и не могли проверить, соответствуют ли они действительности. Я решил приехать, чтобы разобраться на месте. Сначала я думал поехать один, поскольку мой сын не знает языка, но он настаивал на том, чтобы сопровождать меня, и я согласился. Естественно, существовали трудности, потому что мы не могли получить паспорта для въезда в Албанию или в Югославию, поэтому мы решили плыть на корабле до Неаполя, а потом лететь в Бари. Оставив багаж – документы и некоторые другие вещи – в Бари, мы договорились через агента, которого мне рекомендовали, чтобы нас переправили на лодке на албанский берег. Причалив ночью в окрестностях Дрина, мы прошли пешком через Албанию в Галичник, но уже через несколько часов поняли, что там ничего не узнаешь, и перешли границу назад в Албанию.

– В каком месте? – спросил Стритар.

Вулф покачал головой:

– Я не хочу причинять неприятности людям, которые нам помогли. Я склонялся к мысли, что русское руководство – это лучшая надежда для народа на моей родине, но после нескольких дней, проведенных в Албании, я в этом не уверен. Люди не хотели говорить с иностранцами, но я достаточно видел, чтобы у меня возникло убеждение, что условия жизни могут быть лучше под руководством Тито. Кроме того, до меня дошли слухи, что наибольшие перспективы связаны не с русскими и не с маршалом Тито, а с неким подпольным движением, которое осуждает их, и в итоге я запутался еще больше, чем когда уезжал с моей новой родины в поисках правды. Все это время, как вы понимаете, мы были в некотором роде в подполье, ведь у нас нет документов. Естественно, я намеревался посетить Югославию и теперь хочу узнать как можно больше о движении, которое, как мне сказали, называет себя Духом Черной горы. Полагаю, вы слышали о нем?

– О да, – ухмыльнулся Стритар, – я слышал о нем.