Черная гора

– Но, – возразил Вулф, – Телезио сказал, что для вас не опасно, если нас увидят. Он сказал, что вам платит и Белград, и русские, что вам никто не доверяет, но и убивать вас никто не собирается.

– Никто никому не доверяет! – резко произнес Данило и встал. – Но этот Жубе Билич слишком уж шустрый для своего возраста. Даже такие черногорцы, как Госпо Стритар, который работает на Тито, увешивает стены его портретами и носит его образ в сердце, презирают таких крысят, которые шпионят за собственными отцами. Презрение – это хорошо, это здоровое чувство, но иногда оно переходит в страх, а это уже слишком. Я правильно понял, что Жубе следил за вами до моего дома?

Вулф повернулся ко мне:

– Он хочет знать, следил ли Жубе за нами, когда мы вошли в этот дом?

– Да, – заявил я, – пока не споткнулся и не упал где-то в двухстах ярдах отсюда. Я видел его на углу этой улицы.

Вулф перевел.

– В таком случае, – сказал Данило, – извините, но мне нужно кое-что устроить. – Он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.

– Что случилось? – спросил я Вулфа. – Он пошел звонить в комнату девятнадцать?

– Возможно, – раздраженно буркнул Вулф. – Очевидно, хочет что-то сделать с Жубе.

– Где мы?

Он рассказал мне. На это ушло не много времени, поскольку бо́льшую часть их разговора занимал рассказ Вулфа о том, как мы добрались до Югославии. Я спросил его, какое значение имеет то, что Данило дважды обманывает движение, получая деньги и от Белграда, и от Москвы, а Вулф сказал, что не знает, но Марко полностью доверял племяннику. Я ответил, что это замечательно, но если он такой двуличный, то интересно знать, какую сторону он продает нам, а у нас нет времени, чтобы разобраться. Вулф что-то проворчал, я не понял – по-английски или на сербскохорватском.

Ждать пришлось долго. Я встал и начал разглядывать комнату, периодически задавая Вулфу вопросы. Позже я пришел к такому выводу: если вдруг решу жениться и обосноваться в определенном месте, хотя в ту минуту такое предположение выглядело как дурная шутка, мое жилище будет обставлено предметами ручной работы с небольшим вкраплением импортных вещей, чтобы придать им колорит, как, например, голубая скатерть с кистями, лежавшая на столе. Я рассматривал картины на стене, когда дверь сзади меня открылась. Признаюсь, что, поворачиваясь, я автоматически положил руку на бедро, поближе к кольту 38-го калибра. Но это была всего лишь Мета Вукчич. Она что-то сказала, Вулф ответил, и она вышла. Он сообщил мне, хотя я его и не спрашивал, что тушеная баранина будет готова через час, а тем временем мы могли бы выпить козьего молока или водки, но он отказался. Я возразил, что хочу пить, а он ответил, ну и хорошо, скажи ей сам, хотя прекрасно знал, что я даже не знаю, как произнести по-сербскохорватски слово «миссис».

– Как сказать «миссис Вукчич?» – спросил я.

В наборе звуков, которыми он меня угостил, не было ни одной гласной.

– К чертям собачьим! – воскликнул я, потрусил на кухню, где наша хозяйка накрывала на стол, и изобразил жестами, как будто пью из стакана.

Она что-то спросила, и я кивнул. Пока она снимала с полки кувшин и наливала в стакан белую жидкость, я осмотрелся: кроме плиты, на которой стояла закрытая кастрюля, в кухне было еще несколько шкафчиков, расписанных цветами, стол, накрытый на четверых, сверкающие кастрюли и сковородки, висящие на стене. Когда она протянула мне стакан, я подумал, не поцеловать ли ей руку, которая была неплохой формы, но красноватая и с загрубевшей кожей, решил этого не делать и вернулся в комнату.

– Я немножко поболтал с миссис Вукчич, – сообщил я Вулфу. – Мясо пахнет очень вкусно, стол накрыт на четверых, но карточек нет, так что молитесь.

Однажды Лили Роуэн заплатила пятьдесят долларов врачу с Парк-авеню только за то, что он сказал, будто козье молоко полезно для ее нервной системы, и пока она этим развлекалась, я несколько раз его пробовал. Поэтому жидкость, которой угостила меня Мета Вукчич, не была для меня сильным потрясением. Пока я пил, в комнате стало совсем темно, и я включил лампу, стоявшую на столе, покрытом голубой скатертью с кистями. Наконец появился Данило, один. Он подошел к стулу, который стоял напротив Вулфа, и сел:

– Извините, что меня так долго не было, но возникли некоторые трудности. Так вы говорили, что ждете от меня помощи. Какой?

– Это зависит от ситуации, – ответил Вулф. – Если вы можете назвать имя человека, который убил Марко, и сказать, где он находится, то это, пожалуй, все, что мне нужно. Можете?

– Нет.

– Вы этого не знаете?

– Нет.

Голос Вулфа стал более жестким.

– Я должен вам напомнить, что в прошлую пятницу, четыре дня назад, Йосип Пашич передал Телезио сообщение от вас, что человек, которого я ищу, находится в окрестностях горы. Вы передавали это сообщение?

– Да, но, как я уже говорил, лишь потому, что об этом просила Карла.

– Она просила вас передать это сообщение и не сказала, кто этот человек, а вы ее даже не спросили?

– У меня не было такой возможности. Вы же не знаете, как это было.