Черная гора

Миниатюрная блондиночка выбралась на палубу и подвалила ко мне. И если вы думаете, что несколько порций сухого мартини с маринованной луковкой заметно отразились на ее наружности, то сильно заблуждаетесь. Она выглядела здоровой и счастливой куколкой с ясными глазками и чистой гладкой кожей.

По палубе рыскал фоторепортер. Он уже отщелкал раз десять единственную важную персону на борту, дирижера оркестра, и теперь выискивал, чего бы еще снять такого любопытного для публики. В конце концов он подкатил к блондиночке и предложил попозировать для него. Она не стала кобениться, но упорно отказывалась сесть на планшир и приподнять край юбки. И мне подумалось, что настаивать на этом не стоило. С ногами у нее был полный порядок, так что причина заключалась в чем-то другом.

Солнце весело припекало. Мы уже миновали Бэттери и вползали в устье реки, а я все думал о том, что сейчас самое время позвонить Кремеру. Вдруг этот бабуин пожелает прислушаться к голосу разума? Уж очень обидно будет, если в последнюю минуту что-то испортит наши планы. Например, Зов решит, что у него в Нью-Йорке есть более приятная компания, чем мы.

Я уже решил спуститься в каюту и попытаться в последний раз уломать Вульфа, когда сзади послышался его голос. Я обернулся. Он выглядел спокойным и даже довольным. Посмотрев по сторонам, он кому-то кивнул. Я вытянул шею, взглянул поверх голов пассажиров, которые как сумасшедшие махали руками, и увидел Зова, стоявшего с тремя другими стюардами возле трапа.

– Приемлемо, – произнес Вульф.

– Угу, – кивнул я. – Пока.

И вдруг над палубой разнесся вопль:

– Ниро Вульф!

Я подскочил как ужаленный. Кричал фоторепортер, который уже проталкивался к нам, расплывшись до ушей и расталкивая пассажиров.

– Мистер Вульф! Одну секундочку, – заворковал он, наводя аппарат на моего босса.

Возможно, в том, что случилось дальше, виноват я. Если бы взгляд мой не был направлен на Зова, а рука не скользнула под полу пиджака, плосконосый, быть может, промедлил бы достаточно, чтобы Вульф успел укрыться за чем-нибудь.

А так Зов колебаться не стал. Он был скор. Проворней стрелка я не видывал. Не успел я нащупать рукоятку «марли», как он уже спустил курок. Вульф шагнул в его сторону и упал. Я выхватил револьвер, но стрелять не смог, потому что остальные стюарды всей гурьбой навалились на Зова.

Перепрыгнув через Вульфа, я устремился к ним на подмогу, но Зова уже надежно скрутили, а один из стюардов завладел его пистолетом. Я повернулся посмотреть на Вульфа и увидел, что он приподнялся, опираясь на локоть. Вокруг сгрудились зеваки, которые оживленно обсуждали случившееся.

– Лежите и не шевелитесь, – велел я Вульфу. – Куда вас ранило?

– В ногу. В левую ногу.

Я присел на корточки. В левой брючине, дюймах в десяти над коленом зияло отверстие. Даже не знаю, как мне удалось сдержать смех. Должно быть, я испугался присутствия фотографа.

– Возможно, задета кость, – объявил я. – Что я вам говорил?

– Его поймали?

– Да.

– А пистолет?

– В надежных руках.

– Это тот самый «люгер»?

– Да.

– Приемлемо. Весьма. Найди телефон и позвони мистеру Кремеру.

Вульф распростерся на спине и закрыл глаза. Чертов упрямец.

Приглашение к убийству Перевод Н. А. Вуля

Глава первая

С иголочки одетый человечек был вне себя. Он явно оскорбился.

– Нет, сэр, – возразил он, – вы ошибаетесь, полагая, что речь идет, как вы изволили выразиться, о грязных семейных дрязгах. На мой взгляд, я имею законное право быть в курсе, когда речь идет о судьбе состояния, нажитого моим отцом. Разве не так?

Весом человечек и вполовину не дотягивал до Ниро Вульфа, а потому буквально утопал в красном кожаном кресле, стоявшем в двух шагах от стола моего босса. Сам Вульф уютно устроился на гигантском троне за своим столом. На потенциального клиента, мистера Германа Льювента, кочевавшего между Парижем и Нью-Йорком, он смотрел волком.

Что касается меня, то я сидел за своим столом, вооруженный ручкой и блокнотом, и старался сохранять непроницаемый вид. На дворе была пятница, и я уже успел назначить свидание на уик-энд. Если дело, с которым явился Льювент, окажется срочным и мы за него возьмемся, на выходных можно смело ставить крест.

Вульфа терзали противоречивые чувства, как, собственно, и всегда, когда обращались за его профессиональными услугами. Он ненавидел работать, но при этом любил сладко есть и пить, а это стоило денег. Содержание облицованного бурым песчаником особняка на Западной Тридцать пятой улице, в котором Вульф жил и работал, а также оранжереи на крыше обходилось недешево.

Между тем единственным источником доходов для Вульфа служил частный сыск. Вот и теперь на краешке его стола покоилась небольшая пачка денег, перехваченная резинкой. Герман Льювент, пристроивший пачку на стол, утверждал, что в ней тысяча долларов.

И тем не менее Вульф, который люто ненавидел работу и которого раздирали противоречивые чувства, требовательно поинтересовался:

– Откуда у вас такое право?