Черная карта судьбы

Нет, ее вовсе не влекло немедленно приступить к работе, да и не туда она шла! Просто еще по пути к новому жилью, минуя трамвайную линию, которая тянулась по улице Джамбула, Люсьена случайно — случайно ли?.. — оглянулась и увидела на сером доме табличку «Редакция газеты „Тихоокеанская звезда“». Именно здесь работала Евгения Васильева — та самая Женька! Поскольку Люсьену к ее новому дому подвез сам главный и в служебной машине, кроме них двоих, находился еще и водитель, она не хотела афишировать свой особый интерес к этой редакции и решила вернуться туда в одиночестве. Конечно, шофера можно было заставить остановить машину около редакции, а потом принудить и его, и главного забыть об этой остановке, однако Люсьена старалась не расходовать попусту, по мелочам, по незначительным поводам, свою силу, тем более что она сознавала, какая серьезная битва ей предстоит. Эти брат и сестра… они будут побеждены, да, без всяких сомнений, однако сейчас, стоя перед дверью редакции, Люсьена оставила свои шапкозакидательские настроения и призналась самой себе, что неизвестно, с каким счетом может закончиться битва, если она встретится с Александром Морозовым и Евгенией Васильевой лицом к лицу неожиданно, не позаботившись о маскировке, и позволит им обнаружить ее истинную сущность и открыть ее намерения. Такой оплошности позволить было себе никак нельзя! У Люсьены в памяти так и стояла сцена, когда крик Саши Морозова донесся и до его сестры, и до Павла Меца, и до остолбеневшего Вадима за несколько сотен километров. А уникальный психометрический талант Евгении? «Он больше не может ждать. Он хочет уехать и поскорей увидеть свою дочь…» Она сразу поняла сущность отца, взглянув на «Паркер» Мишки Герасимова, а ведь отец держал его в руках всего лишь несколько минут! Ни в коем случае нельзя позволить Евгении завладеть хоть каким-то предметом, принадлежащим Люсьене, даже дотронуться до себя нельзя позволить!

Да и вообще лучше не встречаться пока с ней, вдруг дошло до Люсьены. Ведь Евгения видела ее! Пусть только благодаря своему психометрическому таланту, но видела. И если она утратила свои особые способности, память она вряд ли утратила. Значит, надо сделать так, чтобы она не только не могла проникнуть в суть планов Люсьены, но и лица ее не могла разглядеть — такое, какое оно есть на самом деле. Техникой того действия, которое в старину называлось «отводить глаза», Люсьена владела в совершенстве. И сможет заставить не узнать в ней ту ослепительную юную девушку с сияющими голубыми глазами, которая наказывала Мишке Герасимову передать «Паркер» ее отцу…

Словом, Люсьена подавила желание немедленно войти в редакцию, чтобы взглянуть на Евгению Васильеву хотя бы издали, а вернулась в свою новую квартиру, обставленную неуютной казенной мебелью, приняла ванну с набором особых ароматических масел, которые всегда возила с собой, и улеглась в постель, чтобы как следует отдохнуть перед завтрашней встречей с Александром Морозовым и так сгруппировать свои защитные поля, чтобы он ни в коем случае не ощутил в новой знакомой даже признаков опасности.

Прикидывая тактику и стратегию, Люсьена решила обязательно попробовать и познакомиться с Морозовым как с коллегой, и по возможности завладеть не только его разумом, но и душой и сердцем — попросту говоря, влюбить в себя, высосать его жизненную энергию в тот момент, когда она у мужчины более всего доступна: в момент наивысшего наслаждения любовными объятиями.

Люсьена пыталась призвать к себе во сне образ отца, возможно, услышать от него какой-то совет, однако всю ночь перед ней стояла некая темно-коричневая, недавно покрашенная (даже во сне чувствовался запах этой краски!) дверь с табличкой: «Кабинет учебных пособий. Зав. кабинетом Эпштейн Н. И.», и Люсьена ощутила два острых, почти неодолимых, но разрывающе-противоположных желания: и открыть эту дверь, и в то же время держаться от нее как можно дальше.

Хабаровск, 1985 год

— Не могу поверить, — пробормотал Александр Александрович, рассеянно убирая в холодильник чашку: он помогал Лизе убирать со стола посуду после ужина, но весть о гибели старого знакомого слишком потрясла его. — Ох, Илья… Странная, поистине необъяснимая история! Так же, как и смерть его жены, после которой он, похоже, и повредился рассудком. Это была очень милая, очень заботливая женщина. Она заведовала у нас в институте кабинетом учебных пособий. Была такой рачительной, как говорится, хозяйкой. Очень странно, однако через три дня после ее смерти, как раз когда мы все были на поминках, этот кабинет ограбили.

— Привет! — изумленно воскликнула Лиза, вынимая чашку из холодильника. — Ничего себе!

— Извини, гениальная рассеянность, — слабо улыбнулся Александр Александрович.

— Да нет, я не про чашку, — пояснила Лиза, принимаясь мыть посуду. — Я удивилась, что у вас, оказывается, такая кража произошла, а я об этом ничего не знала.