Черная карта судьбы

„Собаки — те же люди“, — говорила Женька. Правильно говорила! Она умела любую псину остановить одним удивленным взглядом и научила этому Лизу. Правда, мелкие шавки ее почти не слушались, а вот такие зверюги замирали еще даже на полувзгляде. Однако Лиза пожалела, что на людей ее взгляд не действовал так же категорично, когда, войдя в сени, чуть ли не лицом к лицу столкнулась с широкоплечим мужиком лет шестидесяти в ватных штанах, валенках, байковой темной рубахе и меховой безрукавке. Был он лыс, с седыми висками, седой бородой и морщинистым лицом, покрытым темным зимним загаром, однако Лиза поостереглась бы назвать его стариком, таким решительным был весь его вид, такими широкими плечи и такими мощными руки, сжимавшие увесистый колун.

— Чего надо? — рявкнул хозяин, меряя Лизу взглядом, который никак нельзя было назвать приветливым.

— Вы Тополев? — спросила она.

— Ну?

— Михаил Кузьмич?

— Ну? А ты кто такая и какого лешего здесь шукаешь?

— Я ищу Ивана Тополева, — выпалила Лиза.

Мужик нахмурил кустистые седые брови и прищурился:

— А ты ему кто?

— Знакомая.

— Повезло тебе, — хмыкнул он. — А я вот с ним не знаком.

— Странно, — пожала плечами Лиза. — А почему же вы записаны в его истории болезни как ближайший родственник?

Конечно, это было откровенное вранье, но и оно Михаила Кузьмича ничуть не смутило:

— А кто это в его истории записал?

— Да он же сам!

— Эва, нашли кому верить! — хохотнул Кузьмич. — Ванька же недавно из психушки второй раз подряд ноги сделал, он небось там такого о своей родне наговорил, что хоть святых выноси!

Так… Похоже, извилины у Кузьмича были не столь мощными, как мускулы! Осознав свою оплошность, он даже замер с открытым ртом, как бы надеясь, что незваная гостья ничего не заметила, однако надеялся, конечно, зря: Лиза мгновенно его оговоркой воспользовалась:

— А вы об этом откуда знаете, если незнакомы с ним?

Тут Кузьмич вовсе помрачнел и покрепче стиснул колун:

— Чего тебе от парня надо? Что ты в него впилась, как пиявица? Говорил он о тебе, твари поганой, врачихе-змеище, гробокопательнице, которая его силком в психушку заперла из-за Ивана, брата моего…

Теперь настал черед Лизы замереть с открытым ртом. Потом она выхватила из внутреннего кармана полушубка служебное удостоверение и резким движением развернула его перед разъяренной физиономией Кузьмича:

— Читать умеете? Вы меня с кем-то спутали! Я не врач, я сотрудник милиции!

— Ага, не в психушку, так в каталажку хочешь бедолагу упечь? — взревел Кузьмич, вздымая колун с самым решительным видом. — Да я тебя сейчас…

Лизе захотелось броситься наутек, однако она только подняла брови и насмешливо спросила:

— Что, серьезно?

Кузьмич растерянно моргнул, попятился:

— Еще одна шаманка! Ишь, развелась сила нечистая!

— Еще одна? — насторожилась Лиза. — Что это значит?

— Да то, что Ванька ту врачиху называл шаманкой, колдовкой. Теперь ты будешь из него кровь сосать, а еще и за решетку сунешь. За что?

— Совершенно не за что, — кивнула Лиза. — И в мыслях у меня ничего такого не было. Я приехала, чтобы с ним поговорить. Только поговорить. И не собираюсь его никуда забирать и запирать. Более того — никто от меня не узнает, где он находится.

— Конечно, не узнают! — воскликнул Кузьмич. — Я тебе ничего не скажу, потому что и сам не знаю, где он. Нет, врать не стану: пару дней назад объявился. Приехал через Комсомольск, сюда добрался какой-то случайной попуткой — сам едва живой, замерзший, холодный да голодный. Попарился в баньке, поел, взял мой полушубок, шапку потеплее, валенки надел вместо своих ботиночек на картонной подошве, вещмешок я ему собрал — он и ушел. „Куда, говорю, ты, Ванька, наладился в такую морозяку? Замерзнешь в тайге!“ А он мне: „Лучше в тайге замерзнуть, чем опять в лапы к этой шаманке попасть! И тебе, говорит, дядя Миша, я ничего не скажу, чтоб ты греха на душу не брал, когда будешь врать!“

— Душевно, — усмехнулась Лиза. — Только нимба над головой не хватает! Но вы все же врете, а сейчас вам придется сказать правду.

— Брось оттачивать на мне свои милицейские когти! — рявкнул Кузьмич. — С чего ты взяла, что я тебе все скажу?

— Да с того, что на Амуре, как раз под каменной тропой, которая ведет от вашей калитки на берег, минуя некую пещерку, — так вот, на Амуре стоят аэросани, которые наткнулись на холмики подо льдом. Поняли, о чем речь?..

Кузьмич молчал, только прищурился, но он, конечно, все понял! Поэтому Лиза продолжала:

— Я вам расскажу, что было предпринято и что вас ждет. Если вы расскажете мне, куда ушел Иван Тополев. Перестаньте размахивать колуном и втемяшьте в свою голову, что я не собираюсь причинить ему зло. Мне надо задать ему несколько вопросов, которые касаются даже не его самого, а моей семьи! Погибли три человека, и только Иван знает, кто в этом виноват.

Кузьмич помолчал, переминаясь с ноги на ногу, потом поставил колун в угол, тяжело вздохнул и сел на перевернутое ведро, стоявшее в сенях.

— Что, лёдчики Сапожкова вызвали? — спросил угрюмо.

Лиза чуть не спросила, кто такой Сапожков, но вовремя вспомнила рассказ пилота о „войне моторов“ на амурских волнах.

— Его.