Читаем Чёрная кошка, или Злой дух полностью

Он безошибочно узнал Её – некогда он видел именно этот Её лик на иконе во вновь отстроенном храме на окраине Москвы. Икона была донельзя старая, без оклада, вся в щербинах и неровностях – натурально, простая доска, мастерски покрытая краской и затем отполированная, – но Женщина, изображённая на ней, была явно живая, Она дышала. Гоголь моментально вспомнил, что ещё подумал тогда, не спятил ли он с ума. В тот раз Богородица с древней иконы смотрела на него так же пронзительно, как и теперь, в его смертную минуту. В Её взгляде купно читались и радость узнавания, и светлая печаль, и чувство полноты жизни. Вместе с тем Она словно требовательно вопрошала пришедшего к Ней своими одновременно по-женски привлекательными и по-матерински внимательными глазами: «А умеешь ли ты любить? Не только как мужчина – просто как человек? Вот как я люблю тебя или как я люблю Его, Сына Божьего. Можешь так любить или нет?» Иисус на той иконе был смышлёный, с таким же внимательным взглядом, как у Матери, – но совсем ещё ребёнок, хотелось плакать и жалеть кого-то, глядя на Него.

Гоголь потом многажды захаживал в тот храм, помолиться столь влекущей к себе Казанской иконе Божией Матери – именно лик с этой иконы и звал сейчас Гоголя ввысь, прочь от земных страстей, – обстоятельно помолиться обретённому некогда на Москве образу, присланному, как общеустановлено, из Казани князю Димитрию на подмогу.

* * *

Все находившиеся у одра увидели, как умирающий с необыкновенной лёгкостью оторвал непослушную голову от подушек, простёр чудесно окрепшую руку куда-то за их спины и отчётливо, как с кафедры, произнёс: «Лестницу, прошу… Дайте мне лестницу… Взойти… Я вижу…» После чего, вмиг обессилев, рухнул на перину и замер, напоследок успев что-то прошептать, очень тихо и маловнятно.

Наклонившийся к Гоголю отец Матвей, как ему причудилось, расслышал прощальные слова Николая Васильевича: «Уже вижу… Её…», прежде чем тот затих, – и потому затем резко выпрямился, в недоуменье оглянулся, как бы спрашивая взглядом у стоявших вкруг, а слышали ли и они, что, отходя, прошептал Гоголь. «Почему он сказал «Её вижу», а не «Его вижу»?» – призадумался, в некоторой растерянности, отец Матвей.

Но внезапно его отвлекло иное немаловажное соображение: до него дошло, или, верней, ему показалось, что Гоголь не испустил дух с заключительною своею фразой, – нет, скорее, он очень крепко уснул. «Свят, свят, свят, – испуганно перекрестился священник, ругая себя за озорную мысль, невольно пришедшую на ум, – а ведь, не дай Бог, живым ещё человека схоронят…» И тут же успокоился: «Да нет, пожалуй, ежели и взаправду не умер, то небось к завтраму-то оклемается».

Чёрная кошка, или Злой дух

Я думала, что буду делать в этом мире совсем не то, что делаю, и раз я делаю не то, что думала, не всё ли равно, что я думала?

М. Башкирцева

1

Меня разбудили визгливые, радостно-возбуждённые голоса. Я открыл левый глаз и спросонья попытался протереть его правой рукой. Но вместо собственной десницы увидел… крошечную кошачью лапку, которую кто-то – неужели я сам? – подносит к моему лицу. Инстинктивно я отпрянул – и кошачья лапка, чёрная, вся в мелкой вздыбленной шёрстке, дёрнулась вслед за мною.

Всё ещё туго соображая, я открыл и второй глаз и в сердцах ругнулся: «Блядь!», но прозвучало это почему-то как жалобное «Нм-мм-мя-я-ааа!». А прямо перед собой я увидел с изнанки бортик трухлявой шапки-ушанки, внутри которой я, надо полагать, прежде и спал, а также две смеющиеся громадные человечьи рожи – мужика и женщины, – всячески сюсюкавшие и умилявшиеся мне.

– Ой, какой чёрный симпатяга! – звонко заверещала баба. – Посмотри, Коля, по-моему, это породистая кошечка. Давай подарим Нинке на день рожденья?

– Да, это настоящая ориенталка, – гордо отозвался старческим дискантом некто, как я догадался, державший в руках шапку, где возлежал я. – Двоюродная сестра сиамских кошек! Сто баксов – и эта прелесть ваша! Посмотрите, какие у неё светло-зелёные глазки – всё-всё понимают…

Шапку, служившую мне лежанкой, раскрыли пошире, и мне стало холодно, снежинки, тучно кружась, беззаботно опускались на мою почти лишённую растительности шкуру – и я заорал благим матом. Но вместо семиэтажной родной, русской речи из уст моих опять раздалось истеричное мяуканье.

Итит твою мать! Где разум, где логика? Кошмарный сон какой-то… Впрочем, я напрасно тешу себя тем, что сплю: нет, всё происходит наяву, я не свихнулся – холодрыга, пробирающая до мозга костей, тому порукой, – и однако, я стал… маленьким котёнком. Во байда!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Коварство и любовь
Коварство и любовь

После скандального развода с четвертой женой, принцессой Клевской, неукротимый Генрих VIII собрался жениться на прелестной фрейлине Ниссе Уиндхем… но в результате хитрой придворной интриги был вынужден выдать ее за человека, жестоко скомпрометировавшего девушку, – лихого и бесбашенного Вариана де Уинтера.Как ни странно, повеса Вариан оказался любящим и нежным мужем, но не успела новоиспеченная леди Уинтер поверить своему счастью, как молодые супруги поневоле оказались втянуты в новое хитросплетение дворцовых интриг. И на сей раз игра нешуточная, ведь ставка в ней – ни больше ни меньше чем жизни Вариана и Ниссы…Ранее книга выходила в русском переводе под названием «Вспомни меня, любовь».

Бертрис Смолл , Линда Рэндалл Уиздом , Фридрих Иоганн Кристоф Шиллер , Фридрих Шиллер

Любовные романы / Драматургия / Драматургия / Проза / Классическая проза
Общежитие
Общежитие

"Хроника времён неразумного социализма" – так автор обозначил жанр двух книг "Муравейник Russia". В книгах рассказывается о жизни провинциальной России. Даже московские главы прежде всего о лимитчиках, так и не прижившихся в Москве. Общежитие, барак, движущийся железнодорожный вагон, забегаловка – не только фон, место действия, но и смыслообразующие метафоры неразумно устроенной жизни. В книгах десятки, если не сотни персонажей, и каждый имеет свой характер, своё лицо. Две части хроник – "Общежитие" и "Парус" – два смысловых центра: обывательское болото и движение жизни вопреки всему.Содержит нецензурную брань.

Владимир Макарович Шапко , Владимир Петрович Фролов , Владимир Яковлевич Зазубрин

Драматургия / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Роман
Зависимая
Зависимая

Любовник увозит Милену за границу, похитив из дома нелюбимого жениха. Но жизнь в качестве содержанки состоятельного мужчины оказывается совсем несладкой. В попытке избавиться от тоски и обрести былую независимость девушка устраивается на работу в ночной клуб. Плотный график, внимание гостей заведения, замечательные и не очень коллеги действительно поначалу делают жизнь Милены насыщеннее и интереснее. Но знакомство с семьей возлюбленного переворачивает все с ног на голову – высшее общество ожидаемо не принимает ее, а у отца любовника вскоре обнаруживаются собственные планы на девушку сына. Глава семьи требует родить внука. Срочно!Хронологически первая книга о непростых отношениях Милены и Армана – "Подаренная".

Алёна Митина-Спектор , Анастасия Вкусная , Евгения Милано , Тори Озолс , Ханна Форд

Драматургия / Современные любовные романы / Эротическая литература / Романы / Эро литература